modus vivendi и чуть о себе

несвоевременные мысли.

задумалась вот, что же я сказала бы на принятии в Гильдию Вампиров.

Что бы рассказала о себе смертельной четверке?

1. Я выбрала темную сторону жизни, несмотря на то, что люди отмечают, что я несу свет. Я понимаю, что если Бог создал людей, то он создал и тех, кто ими управляет. Вампир может спонтанно делать это. Он вынужден выживать за счет людей. Дело в том, что вампир не обязан быть злым. Он наоборот, идет по лезвию бритвы, балансируя на грани Тьмы И Света, сохраняя тонкое равновесие.

2. Образ вампира слегка стереотипен и каноничен. Он бледен, достаточно молод, высокоинтеллигентен и мудр. В его глазах читается ненависть к роду человеческому и создателю, неутолимые голод и жажда, тоска по свету дня, прошлому и безысходная печаль. Он обладает силой выше, нежели у человека, и может даже предугадать ход событий или мыслей. Но аристократия тут ни при чем. Вампир - скорее результат селекции, и новый биологический вид.

3. В искусстве я предпочитаю поздний романтизм, классицизм, реализм, декаданс и возрождение. Естественно разбавленные налетом тлена, смерти и готики. В каждом произведении ищу глубокую философию и психологию, отвечающие моему текущему настроению. Стараюсь определить точно прописанные детали и характеры, найти грань реальности и вымысла. Предпочитаю темные тона и полутени, ночное время и безлюдье.

4. Мизантроп, циник, творец. Не терплю людей, но вечно работаю с ними. Большинство игнорирую. Чуть меньше число заставляю плясать под свою дудку. Социотип Штирлиц. Самую меньшую часть homo sapiens награждаю своим вниманием и опекой. Единиц - любовью и заботой. Высокомерна. Одержима идеей создания отдельного собственного мира и возвращения к породившим меня звездам. Искренне надеюсь на то, что Бог существует в сознании людей, а мы произошли если и не естественным путем, принесенные кометой, то благодаря чьему-то пришествию на наше планету. И эти создания вмешиваются в нашу жизнь. Славлюсь тем, что сплачиваю вокруг себя инакомыслящих людей, творческих и неординарных. Мало поддерживаю контактов. Мало друзей. Еще меньше истинных друзей и коллег по вышибанию мозга человеку или созданию миров.

5. Как Демиург прилагаю свои работы

6. Легко анализирую, усваиваю, перерабатываю информацию. Увлекаюсь всерьез психологией и психиатрией. Любителем. Занимаюсь математикой и физикой, обожаю счет, математический анализ и создание теорий о невозможном. Поклоняюсь О малому, чту величие Интеграла, понимаю ассемблерный код. Ежедневно создаю и отметаю теории, реализую и довожу до совершенства. Воздействую на людей. Заставляю жить, трудиться, помогать, развлекать мое эго. Не жадная, не очень добрая, скорее мрачно-цинично злая, предпочитаю пессимистические прогнозы. Умеренно обаятельная. Странная. Незаметная. Сливаюсь с толпой не теряя индивидуальности.

7. А это уже о своем.
в пятницу парень отваливает на 10 дней заграницу. не имею ничего против, меня даже приглашали.
но кто будет писать лекции, контрольные, готовиться к промежуточным зачетам, как не я? он ленив - я трудолюбива. Его надо пинать - я сделаю сама.
осталась неделя, а потом отдохнем друг от друга.
но так надолго мы еще не расставались. Даже в каникулы, или когда я все будни по осени болела, мы переписывались, бубнили по каким-то проблемам, а теперь человек выпадет в мир грез. на Темную Сторону через Хумгат, где я его не буду слышать.
Понаблюдаю за своей реакцией. Ведь как говорил Архимед "Любовь - это теорема, которую надо каждый день доказывать!" Причем зачастую именно активному мужскому началу инь, а не пассивному янь. И мы оба это понимаем.
в разлуке почти любые чувства и ощущения обостряются. Это известный факт.
В пятницу пересмотрела Мюнхгаузена в сотый раз наверное. И смутно понимаю, что буду прощаться как Марта. Пафосно, со словами "Карл! Они положили сырой порох!"
И мы оба прекрасно поймем, к чему это. Потому как иные слова буду излишни.

перелистала сценарий Горина и обнаружила, что в конце Барон должен уходить вместе с возлюбленной по лунной дороге. Почем этого не было в фильме?
А недавно мне снился сон, что я говорила с Янковским. Много.
не знаю, мог ли он говорить со мной на такие темы, и мог ли он дать такие ответы, но было интересно. Я видела в этом аристократе прежде всего всего человека, никогда не лгущего Барона.
...простите, что снова цитирую Накопилось. Просит излиться на черной бумаге...

"
Пастор. Сын мой, это испытание очень опасно. Вы не хотите исповедаться?
Мюнхгаузен. Нет! Я это делал всю жизнь, мне никто не верил.
Пастор. Прошу вас, облегчите свою душу...
Мюнхгаузен. Это случилось само собой, пастор! У меня был друг - он меня
предал, у меня была любимая - она отреклась. Я улетаю налегке...
Марта. Прости меня, Карл! Я это сделала ради нашей любви!
Мюнхгаузен Скажи мне что-нибудь на прощанье!
Марта. Что?
Мюнхгаузен. Подумай. Всегда найдется что-то важное для такой минуты...
...
Баронесса. Это было уже третье путешествие на луну моего мужа. Первые два мы совершили с ним вместе. Присоединяйтесь барон, присоединяйтесь.
Мюнхгаузен Прощайте, господа! Сейчас я улечу, вам недолго осталось
ждать. Мы вряд ли увидимся. Когда я вернусь, вас уже не будет. Дело в том,
что на небе и на земле время летит не одинаково. Там - мгновенье, здесь
проходят века. Все относительно. Впрочем, это долго объяснять... Прощайте!
Господи, как же умирать надоело.
...
Мюнхгаузен Прекратите!.. Господи, как вы мне надоели!.. Поймите
же, что Мюнхгаузен славен не тем, что летал или не летал, а тем, что не
врет. Я не был на Луне. Я только туда направляюсь. А раз вы помешали мне
улететь, придется идти пешком. Вот по этой лунной дорожке. Это труднее! На
это уйдет целая жизнь, но придется... Марта, ты готова?
Марта. Конечно, Карл.
Мюнхгаузен. Пошли. (Берет ее за руку.) А ты, Томас, ступай домой и
готовь ужин. Когда мы вернемся, пусть будет шесть часов.
Томас. Шесть вечера или шесть утра, господин барон?
Мюнхгаузен. Шесть дня.
Томас. Слушаюсь.
Мюнхгаузен (оборачивается). Я понял, в чем ваша беда. Вы слишком
серьезны. Серьезное лицо - еще не признак ума, господа. Все глупости на
Земле делаются именно с этим выражением. Вы улыбайтесь, господа, улыбайтесь!" ©

вот и dabest.ru/music/14799полная музыка

я подарю прощальное объятье и спокойно поеду домой. И только дома мне будет суждено осознать, что всю следующую неделю мне придется лгать о том, что произошло, и работать за двоих. Да, подушка найдется, да, собеседники будут
но кто меня проводит до вокзала?
Кто спросит у меня помощи и у кого я ее попрошу?
кто будет нервировать меня и не давать мне уснуть?

привычка - вторая натура.
мы все должны через это пройти.
все без исключения.

да будет это репетицией Зеленой Мили.

@музыка: Рыбников. Лестница в небо

@настроение: а вы осмелитесь спросить?

@темы: любовь, одиночество, холод

---

Все страньше и страньше

"Чем ворон похож на письменный стол?" ©

Я с Алисы)

это конечно, не Аватар, но...
блаженный трепет присутствует.

Кошерный получился фильм, смешной и серьезный.

Тим Бертон в очередной раз показал свои фобии, это ясно как день. Пусть он нахимичил в экранизации - Кэррол его вряд ли не оценит)

1. Джонни Депп.
бесподобен.Безумен. Очарователен. Вынес из Пиратов все вплоть до мимики и походки. Он почти ненормален. Он тянет фильм вместе с Бонэм Картер. У него очумелые глаза, густые брови, шизоидная рыжая прическа и замечательная игра.

2. Хелена Бонэм Картер.
после нее мне хочется кричать голову с плеч! Ненормально огромная голова, гордая походка, чумовые вопли... КОролева сердец подданных покорила бедного Валета. Ооокак он страдал в конце. Хорошо после трудных окриков на подопечных сесть и положить ноги на свинью, правда?

3. Чеширский кот.
муррр улыыбочку) извивается, переворачивается, исчезает, комментирует - в общем, наша тварь! Очаровательно улыбается во все ...32 или 64? полосат (вспомнила Аватар) и пуфыст) зачОт)

4. Остальное
Белая королева слишком манерна и светла. Алиса чуть сонновата и умеренно странна. Кролики и зайцы вполне уместны. Гусеница просто блеск - что кальян делает с живыми тварями) Трулялял и Траляля с Бармаглотом взяты вообще из Зазеркалья, ну да ладно. Сцена эпической последней битвы слабовата, но Депп все равно хорошо фехтует.

приятное кино для семейного просмотра только в 3Д.

Кэррол как математик, наверное перерешал тысячи маленьких смешных матриц и сотни дифференциальных уравнений Энного порядка, прежде чем решил вытащить из омутов подсознания свои страхи. И написал Алису.




да, и между столом и вороном и правда. Без понятия я, чего в них общего? :vinny-lol:

@музыка: Дэнни Эльфман - композиции

@настроение: веселое

@темы: кино, бугагашечки, понравившееся, актер

---

Миры Забвения

день пришел в норму. Простила кого надо, поучила кого надо.

добежала до электрички и дома поставила Обливион...
карта всей игры

вот первая партия скриншотов.

На последнем - вялая пародия на меня. Пока нет нормальных доспехов, бегаю в платье)

1. Вышла только из канализации. Начало игры. Вид на Вилварин


2. Вид на Имперский город с пересечения серебряной дороги у Брумы


3. То же ночью


4. Маяк Анвила на Сиродиил


5. Часовня Юлианоса в Скинграде


6. Чейдинал Часовня Аркея


7. Великая богиня даэдра Ноктюрнал


ооо святая Ночь...

8. мой автопортрет пока нет оружия бегаю в штанах)))



копирайт не ставлю, можете на обои брать)
потом добавлю еще Ад и прочие плюшки) Особенно Даэдр

@музыка: звуки Обливиона

@настроение: хорошее

@темы: понравившееся, искусство

---

Мистическая трилогия. Ангел

Ангел.

Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам.
Евангелие от Иоанна 15:7

Я долго не решалась подойти к ограде могил моих родных, вдумываясь в смысл того, что хочу им сказать. Наконец я поборола все страхи и пересекла эту черту. «Простите мне все, что я сделала вам, все грехи мои, все то, что я вам сказать не успела.» Всегда светлое лицо бабушки смотрело на меня проницательным взглядом с гранита. На в силах сдержаться, я положила цветы и села на скамью. Денек был на редкость хорошим для июня. Как благочестивая сторонница православия и сочла своим долгом помянуть прародителей в Троицкую вселенскую родительскую субботу, предшествующую славному празднику Светлой Троицы. В это время часто случались чудеса, и мне суждено было убедиться в этом. Утреннее солнце начинало пригревать, по светло-голубому небу плыли белоснежные кучерявые облака-барашки, на горизонте курилась едва заметная дымка от испарившейся росы. Но воздух все же был довольно прохладен, и я дрожала даже в куртке. Ветер шумел в листве берез, смешиваясь с колокольным звоном. Церковь у нас была маленькая, стояла недалеко от узкой речки на отшибе среди полей, переходящих в леса. Мое сердце сжигала тоска, думать не хотелось, свечи я уже поставила как за здравие, так и за упокой душ. Вдруг сзади меня остановился некто.
– Скорбишь, дева?
– Скорблю по прародителям. Сегодня ж родительский, пришла навестить…
Я обернулась. Сзади меня стоял женоподобный молодой человек в грубом холстинном одеянии. Светлое лицо его обрамляли золотистые волосы, тонкие руки держали луговой цветок, а голубые глаза смотрели через меня на могилу. Здесь были лишь новые захоронения. С исторической точки зрения я любила старые могилы начала 20 века и ранее, но все мое внимание привлек незнакомец.
– Кто вы, и что вам нужно от меня?
– Я узрел прекрасную деву, одиноко скорбящую. Почему бы мне не узнать причину ее тоски?
– Я не могу открыть все сразу, ведь вы так и не ответили на мой вопрос.
– Что ж, я Ангел. Я пришел на землю, чтобы посмотреть на праведников и грешников, ¬– он закрыл глаза, и вдруг на небо наползли облака. Солнечный свет померк, подул холодный ветер, сильнее зашумели березы в роще, а я вздрогнула. От Ангела исходило легкое свечение.
– Ангел? В преддверии Троицына Дня вы ищете тех, кто славит Господа нашего?
– Не только. Я ведь знаю о вас многое, Анастасия. Даже имя у вас означает «воскресшая»!
– Увы, я не удивлена, – ответила я, поглощенная глубиной его глаз и возвышенным неземным обликом. – Поможете мне встать?
– Конечно, дайте руку! – прикосновение его теплой ладони отчего-то было мне знакомо. – Может вас проводить вас домой?
Я одобрительно кивнула, и Ангел пошел в сторону поля. Там был кратчайший путь через речку и лесные поляны до окраин районного центра. Поступь небесного существа походила на полет, как крылья развевалась ткань за его плечами. Мне было трудно поспевать за ним.
– Мне никогда не доводилось видеть Ангела на земле.
– Многим не доводилось. Но мы всегда скрываемся среди людей, чтобы проверить истинную веру каждого. Если вы верите в Него, то мое присутствие только утвердит вас в этом.
– Уверовавший непоколебим… а почему я вам так интересна?
– Почему? Трудно сказать. Видимо, ваша тоска и печаль привели меня к вам.
От одного его присутствия мне становилось как-то легче, дышалось свободнее, слезы забылись. Солнце стояло в зените и собиралось палить окрестные земли. Оторвавшись от прекрасного лика Ангела, я заметила, что вокруг простираются безбрежные поля белых и желтых цветов, трав, зеленая даль лесов, подернутых дымкой. И нет ничего прекрасней этого мира.
– Видите, таков был Рай на земле в момент сотворения мира. И у каждого есть возможность вернуться туда, – своей тонкой женственной рукой он провел по траве и сорвал цветок ромашки.
– Рай на земле не заменит многим рая небесного, – мой ответ удивил ангела, и он обернулся. Губы его растянулись в блаженной улыбке.
– Дитя мое, не говори о том, чего не знаешь. Каков Рай не знает даже здешний священник.
– Так каков же Рай?
– Не могу сказать о том, о чем говорить не следует до поры до времени.
Он говорил загадками. Его мягкий голос снимал всю тревогу и боль, терзавшую меня. Расставаться не хотелось. Ангел снова пошел быстрее через освещенные желтым светом сосновые поляны и маленькую просеку, разрубавшую нас лес. Там, где мы шли, замолкали стрекозы и птицы, воцарялась тишина. Вскоре он вышел на знакомый мне луг и остановился средь колеи, продавленной тяжелыми грузовыми машинами.
– Давайте остановимся здесь, в тени древ на лоне травы.
– Не возражаю. А где ваши крылья?
– Крылья? Ах да! – он звонко рассмеялся и развязал холстинное одеяние. Под ним скрывалось прекрасное тело в балахоне небесно-голубого цвета с золотой каймой по контуру. За спиной он осторожно открыл белоснежные орлиные крылья. Ветер развевал его волосы и сушил губы. – Теперь уверовали, Анастасия?
– Каких же красавцев набирают в небесные полки стражей! ¬– вырвалось у меня восхищение.
– Красота – такое странное понятие! Красивы мы не внешне, а внутренне.
– Да, это и есть красота души.
– Быть может, вас что-то тяготит? Когда вы в последний раз были на исповеди?
– Около месяца назад. Впрочем, есть одно, личное, – мне не хотелось говорить.
– Настолько ли, чтобы не довериться Ему? – он смутился.
– Нет. Я расскажу. Вот уже две недели я не разговариваю во своим любимым. Мы поссорились, не знаю, кто виноват.
– Так ли не знаете? – Ангел проницательно посмотрел в мои глаза, и я вспомнила.
– Виновата я. Пыталась уличить его в измене из-за ревности, а он…
– Его совесть чиста, не бойтесь. Он не может вернуться к вам, ибо вы не даете и шанса.
– Так что мне сделать? – взмолилась я.
– Придите к нему и скажите, что прощаете его.
Ответ оказался так прост, что я и поверить не могла. Его слова вселили в меня уверенность. Ангел взял мою руку и позволил прикоснуться к мягким крыльям. Его лучезарная улыбка очищала разум и душу от постороннего, заставляя верить, что говоришь с посланником Господа.
– Ангелы все равно мне представлялись иными, – сказала я.
– Какими же? Мы должны быть еще более статными и красивыми?
– Нет же, нет. Такими, как изображают на иконах.
– Каноны живописи обязывают к иному – вере, а не созерцанию прекрасного.
– Но и в них есть тот блеск, – добавила я.
– Благодарю за приятную беседу. К сожалению, мне пора покинуть вас.
– А можете дать мне что-нибудь, чтобы я о вас помнила?
– Да прибудет с тобой благословение Господне, раба Божья Анастасия. Да очистятся все помыслы твои и уйдут грехи твои, да продлится счастье твое на земле. Аминь.
Что-то мягкое коснулось моего лица. Пораженная совершающимся обрядом, я боялась открыть глаза. Затем я почуяла знакомый аромат ладана, и рука Ангела коснулась моего лба. Издалека раздался глас «прощай», и когда я открыла глаза, то была одна на лугу. Я поднялась и побрела домой. Странно, но покой не приходил ко мне. Родители весьма удивились моей бледности, сославшись на посещение церкви. До вечера я не находила себе места. Собираясь вздремнуть на закате, я вновь услышала голос Ангела: «Придите к нему и скажите, что прощаете его.» Я решилась. Быстро собравшись, я стремглав понеслась к дому, где жил Артем. Долго не решаясь позвонить в дверь, я обдумывала слова.
– Да? Настя? С чего бы и так поздно? – юноша вперил в меня томящий взгляд. Я робко прошла к нему в комнату.
– Я пришла… попросить прощения.
– Что же, ты прощена! Осознала свою ошибку? – интонация Ангела чудо как была похожа на его голос. Я села рядом. – Ну так как?
– Да, куда я денусь, – я потупила глаза.
Он тихо засмеялся одними губами, в то время как глаза его были печальны. Где-то я их уже видела. Я и не заметила, что он уже держит мою руку в своей. Точно как Ангел! «Прощена» – повторил он, и я радостно расцеловала его, так что бедняга чуть не упал.
– Ты не поверишь, кого я сегодня видела!
– Почему же? Очень даже возможно! И..? – он очаровательно улыбнулся.
– Ангела. На кладбище, – несмело сказала я.
– В этом нет ничего необычного! Как и в том, что ты прощена!
Антон звонко рассмеялся. В лучах заходящего солнца, ронявшего свет через окно, он был как две капли воды похож на того Ангела, который мне встретился сегодня. Мое сердце успкоилось…

@музыка: ...

@настроение: ...

@темы: моя проза, жизнь

---

Мистическая трилогия. Дьявол

Дьявол.

И в трагических концах есть свое величие, они заставляют задуматься оставшихся в живых.
Евгений Шварц

Погода стояла жаркая и душная, солнце нещадно палило иссушенную землю, утомленную ожиданием дождя. Казалось, что воздух плыл перед глазами, когда я подошла к платформе. Идти предстояло в самый конец поезда, а это означало, что мне придется пережить пытку горячим ветром. На мое счастье, посадку уже объявили, и я могла скрыться в вагоне поезда. Купе на двоих, то есть один попутчик. Когда формальность с проверкой билетов завершилась, я нашла нужное купе. В нем уже расположился мужчина лет 30, весь в темном, с черными, как смоль волосами длиной чуть ниже, чем до ушей.
– День добрый! Не поможете ли мне убрать вещи?
– Конечно! Милой даме всегда рад помочь! – он быстро привстал и взял мою сумку убрал ее наверх. – Вы куда?
– До конечной, мне в город.
– Значит, мы попутчики до завтрашнего вечера, а то и больше, – последние слова он произнес тихо, с едва заметной ухмылкой, но я была поглощена изучением обстановки и ничего не услышала. – Вы какую полку выберете – верхнюю или нижнюю?
– Как вам удобнее. Пожалуй, наверх. В купе таком всегда мало места. Я вам не буду мешать?
Незнакомец отрицательно покачал головой и принялся работать. Он писал черной капиллярной ручкой нечто в свой тетради, выводил непонятные символы довольно четко, да и облик его был слишком аккуратен. Я никогда прежде не встречала таких людей: он словно источал какую-то темную энергию, но мне отнюдь не было страшно. Черная рубашка и джинсы его была накрахмалены и выглажены (если к последнему предмету и можно применить такое понятие), лаковые ботинки отполированы, ярко-красный платок лежал рядом, создавая чудовищный контраст. Лицо его тоже было странным: неправильной формы, с широким подбородком, темно-карими глазами, густыми прямыми бровями, полными ухмыляющимися губами. Облик довершали усы под стать Мефистофелю, или это только мне так показалось. Попутчик иногда поправлял уложенную челку, мешавшую ему работать.
Я и не заметила, как поезд отправился в путь, и дело шло к вечеру. Говорить мне не хотелось, я лежала наверху и грызла яблоко, читая книгу по Истории Христианской Религии. Он работал молча, даже не двигаясь, что меня немало удивляло. Наверное, я на часок вздремнула, потому что часть дня выпала из моей памяти. Стало темнеть, и проводница занесла постельное белье и предложила чай. Тут попутчик и сказал свое слово.
– Вы что-нибудь будете заказывать? Я бы не прочь выпить чаю.
– Я тоже, абсолютно согласна.
– Вижу, вы соскучились, лежа наверху, – проницательно заметил он. От его взгляда ничего нельзя было скрыть. – Не желаете ли присесть здесь, у меня?
– Весьма охотно. Кстати, как ваше имя?
– Что в имени тебе моем? – ответил он, глядя темными глазами вдаль. – Не нужно вам мое имя, поверьте.
Я согласно кивнула, сама не зная почему. Называть себя также расхотелось. Нам принесли горячий фирменный чай с лимоном. После того, как мы его пригубили, стало еще жарче, несмотря на приближение ночи. Незнакомец все еще усердно работал, не обращая на меня внимания, и я решила его не стеснять – снова забралась наверх и продолжила читать. Вскоре совсем стемнело, но мне не спалось. На часах было около половины одиннадцатого, а в этих районах солнце садится рано. Вдруг книга выскользнула из рук и упала вниз на стол. Я свесилась, чтобы подобрать, и увидела, как он лежит, закинув руки за голову, в расстегнутой на две пуговицы на груди рубашке.
– Похоже, вам не спится? Спускайтесь, я составлю вам приятную компанию! Я уже закончил работать, и мне не помешало бы общество приятной дамы.
– А вас не смущает разность классовая и возрастная? – возмущенно спросила я.
– Откуда вам знать, аристократ я или нет? Это вообще имеет значение? Я предлагаю разговор и ужин, вы не откажетесь, – он подмигнул, и я покорно села к нему. Попутчик достал грейпфрут, нарезанный бекон, хлеб и разложил это на тарелке.
– Может, вы захотите попробовать шоколада? Моя мать работает на фабрике, я еду к ней, а шоколада у меня всегда остается много.
– Охотно! Да, а вам сколько лет?
– Двадцать один, вроде… – на мгновенье я усомнилась даже в этом. Незнакомец странно влиял на мой разум. Я разломила плитку и съела кусочек.
– Приятный вкус, давно такого не ел. Кстати, я вижу вы читали книгу по истории религии. Вы верите в Бога?
– Провокационный вопрос? В современном обществе каждый волен выбирать. В христианского Бога и Бога мусульман не верю. Предпочитаю синтоизм и политеизм, знаете ли.
– То есть, вы отрицаете существование дьявола?
– Нет, с чего бы? В любой религии, несомненно, есть некое злое начало, – ответила я.
– Отнюдь ли такое злое? Оно лишь противостоит Богу. Вы весьма лояльны. Это нужно поощрить! – он вдруг улыбнулся и достал перстень с гранатовым камнем, светящимся на его ладони.
– Что это? ¬– меня затрясло мелкой дрожью.
– Это – мой перстень. Только и всего. А я – Дьявол. Раз уж мы попутчики, то отчего бы мне, как небезызвестному герою одного романа, не поспрашивать вас о Боге и чудесах?
– То есть, вы утверждаете свое Дьявольское происхождение?
¬– Более того, я уверен в этом. Не стоит так со мной говорить. Я путешествую по земле среди смертных и изучаю, как они реагируют на мои слова. Кто-то падает ниц и называет Властелином, кто-то в ужасе с крестным знамением убегает вдаль. Лишь немногие способны, как вы, адекватно воспринимать меня и вступать в полемику. Это делает вам честь. Позвольте! – он поднес правую руку к груди, закрыл глаза, поклонился и прикоснулся губами к моей руке.
– Что же вы хотели бы узнать… мессир? – последнее слово непроизвольно вырвалось.
– А ничего особенного. Вы сами все расскажете.
– Простите, а что это за тетрадь? – решались я.
– Это моя любимая вещь. Туда я заношу все, что так или иначе меня касается. Видите ли, ад – понятие растяжимое.
– Я видела изображение какой-то крылатой твари с чашей в когтях. Кто это?
– Танат, Бог смерти из Древней Греции. Знатная фигура, жестокая. Прилетает напиться жертвенной крови. И если сделает он это, то отлетит твоя душа туда, откуда нет возврата, – Дьявол мелодично произнес последние слова, и я испугалась.
– Меня интересуют грешники. Кого и по каким критериям приписывают к их числу?
– Понятия о грехе весьма различны. Искушения, разврат, убийства – получается, что в той или иной степени грешен каждый из смертных. Так просто я вам объяснить ничего не могу. Вы молоды, испугаетесь еще.
– А жара это ваших рук дело?
– Не совсем, это лишь побочный эффект. Вы любите катаклизмы?
– Да, – ответила я, и он удивился. На его лице читалось сожаление, но не на мой счет. – А вы можете мне показать свой талант, дар?
– Так ли вы этого хотите, юная. Что ж, наименьшее из зол вы узрите завтра, а пока наблюдайте, – он открыл тетрадь и стал читать письмена. Голос его стал точно змеиный, шипящий, отдельные слова были мне знакомы – из латыни, греческого, немецкого, каких-то восточных языков. Но большую часть составлял, похоже, санскрит. Неожиданно в моей голове зашумели тысячи голосов, они просили пощады у меня, хотели вырваться. Я закричала. Дьявол кончил читать. – Вы слышали голоса мертвых и грешников. Живьем они еще неприятнее.
– Я слишком самонадеянно-глупа. Простите, не хотела.
– Что уж там! Отдохните! – Я снова беспрекословно повиновалась ему, легла на верхней полке и укрылась одеялом.
Наутро я проснулась в бодром расположении духа. Солнце встало, и я решила допить прохладный вчерашний чай. Аккуратно спустившись, я заметила, что попутчик спит беспробудно. Мне вдруг захотелось сделать что-то, и я присела с краю к нему. Грудь его еле вздымалась, рубашка была расстегнута, как вчера, на лице застыло суровое выражение. Я наклонилась, чтобы разглядеть это, как он открыл темные глаза и шепнул: «Испугалась?» В ужасе я упала рядом с ним а он дьявольски засмеялся. Хорошо, что нас никто не мог услышать.
– Вы меня напугали! Нельзя же так?
– А разве можно будить Дьявола, когда он спит? Давайте чаю закажем, время правда что восемь, – он подал мне холодную руку, чтобы я смогла подняться. Посмотрев в окно, он сказал: Будет буря. Сильная.
– Откуда вы знаете?
– Во-первых, эта духота – первый признак ненастья. Земля просит дождя. Во-вторых, я же Дьявол. Как уж мне не знать…
Наш поезд прибывал в пункт назначения в обед, поэтому проводница еще не начинала обряд подъема пассажиров с мест. Попутчик мой снова принялся что-то писать, я же читала, не мешая ему. Изредка он спрашивал что-то относительно моего мировоззрения, улыбался и заносил это к себе. К обеду он вознамерился повторить процедуру ужина и пригласил меня вниз. На этот раз на столе еще был вкусный душистый домашний хлеб, который мы съели с удовольствием. Степей за окном становилось все меньше, появлялись леса. Мы молча смотрели в окно. Вскоре проводница забрала наше постельное белье и предупредила о скором прибытии. Попутчик помог мне снять сумку и поинтересовался дальнейшими планами.
– Вы говорили, что собираетесь в город, верно? На автобусе?
– Пожалуй, да. Это лучший вариант.
– Тогда нам обоим несказанно повезло! Радуйтесь, что поедете со мной вместе.
Я хотела бы расспросить его подробней, в чем же это счастье, как у меня зазвонил телефон. Это была мама, которая ожидала меня. К тому времени, как разговор кончился, поезд сбавил ход, показались деревни и поля. Станция наша была вдали от окраин, мне же предстояло перебраться в противоположную сторону города. Мы вышли из поезда и сразу же попали в пекло палящего солнца. Как Дьяволу не было жарко в его наряде – не знаю. Автобус был забит до отказа, но каким-то странным образом для нас нашлось два места по правой стороне. Видимо, не обошлось без вмешательства нечистой силы. Я села у окна, а попутчик закинул голову и принялся изучать пассажиров. Я не сразу заметила, как издалека к нам приближалась свинцово-черная туча, темнее, чем его глаза. Она заняла весь небосклон, закрыв последние лучи золотого солнца. Затих даже привычный летний бриз, все замерло. Вскоре начал дуть ветер, поднимая облака пыли и первых сухих листьев. На оконном стекле появилась первая тяжелая капля, потом еще и еще. Где-то вдали вспыхнула молния. «Началось!» – шепнул Дьявол, повернув своей руку мой голову к себе. Глухой удар грома раздался с небес, и ливень стеной накрыл все вокруг. Водитель отказался ехать дальше в такое ненастье и встал у обочины дороги. Никогда я так не боялась грозы и не видела такой бури. В ужасе уткнулась лицом в грудь попутчику, а он как истинный джентльмен позволил себе крепко обнять меня, чтобы я не боялась. Он гладил мои волосы, и я чувствовала, как где-то в глубине души он смеется над страхами смертных. Сильным мира сего дозволено это.
Наконец, ненастье прекратилось, и водитель довез нас. Мы вышли на пустую дорогу, под одну сторону от которой шли бескрайние поля и леса, а по другую – окраины города. Я наступила в лужу, и теплая вода приятно омыла уставшие нагие ступни в босоножках.
– Что ж, здесь наши пути разойдутся, – сказал Дьявол, и его глаза неожиданно потемнели. Черная челка привычно прикрыла лоб.
– Похоже, что да. Вы составили мне приятную компанию. Пусть даже я и не до конца поверила в то, кого я видела. Мне не поверит никто.
– Нужно ли это? Вы прекрасны. Прекрасны не той красотой, что привлекает мужчин, не тем умом, что любят ученые, не той добротой и покорностью, которую ценят священники. В вас есть всего понемногу от той первозданной красоты, которая была в начале мира.
– Вы ее помните? – удивленно спросила я, стиснув его руку.
– Разумеется. Но и она не была идеальна. Я свято храню ее в себе, насколько это возможно.
Он посмотрел вдаль, и я увидела, как глаза его стали водянистыми то ли от чувства, то ли от ветра. Со стороны города все еще виднелась туча, не уже не такая грозная, а уставшая. С другой светило вечернее солнце, но уже не палящее. Дьявол долго изучал что-то на границе полей, в той точке, где земля сливается с небом. И только ему было ведомо, что; он там видел. Затем он обернулся ко мне и провел холодной ладонью по моей щеке.
– Когда как темная вода, лихая, лютая беда была тебе по грудь, ты, не склоняя головы, смотрела в прорезь синевы и продолжала путь… Возьмите этот камень граната, как память о том, что ты видела меня. Я не говорю «прощай». Быть может, у вас есть какая-то печаль, отравляющая душу тоска? – я точно знала, откуда эти слова.
– Нет, ничего. Но как вы найдете меня, мессир, если вы даже имени моего не знаете?
– Поверьте, узнаю. Для меня невозможного нет. До встречи.
Я даже не сказал ему своего имени. Просто обернулась и пошла вдаль. Вдруг я подумала, что упустила что-то очень важное, о чем хотела рассказать ему, и обернулась. Вокруг была пустота, и ни души. Ему некуда было скрыться, я бы заметила его. Но Дьявол исчез, точно и не бывал вовсе. Мне вспомнились слова романа: «Зачем же гнаться по следам того, что уже окончено?» И правда, незачем. Я вздохнула, сжала в руке его подарок и побрела домой…

@музыка: ...

@настроение: ...

@темы: моя проза, непознанное

---

Мистическая трилогия. Вампир

Вампир.

Начиная с определенной точки, возврат уже невозможен. Именно этой точки и нужно достичь.
Ф. Кафка

Прохладный ветер раздувал волосы и сушил лицо, теплое и золотое солнце приятно ласкало кожу и слепило глаза. Вот уже в четвертый раз я шла на свидание к Винсенту в нерабочее время. Он просил меня зайти вечером, на закате, потому что раньше он не мог со мной встретиться. Он жил на окраине города, в том месте, где начинаются районы частной застройки. Дом у него был каменный, двухэтажный, по стенам вились виноградные лозы, а за оградой простирался сад из вековых дубов, лип и яблонь. Несмотря на начало осени, было уже прохладно, и я надела кожаную куртку. Весь день меня отчего-то знобило, и я чувствовала странную слабость во всем теле. Раздумывая о чем-то, я довольно быстро добралась до его дома. Вот и знакомые ступени, старая массивная дверь, бронзовая ручка и этот звонок. Винсент как обычно долго шел.
– Анна? Здравствуй – здравствуй, никогда не опаздываешь! – его голос я услышала еще до того, как он открыл дверь. Сегодня он был в странно-торжественном наряде: черная рубашка, джинсы, уложенные волосы.
– Мое почтение, Винсент. Пойдем прогуляться или останемся у тебя?
– Я немного занят, работаю над иллюстрациями. Ты проходи и садись, я скоро закончу и поговорим.
Он улыбнулся слегка. Секунду назад он пожимал мою руку, а теперь помогал снимать куртку, мгновение спустя он уже сидел за столом. Винсент работал в редакции художником, там мы и познакомились. Он обычно работал в жанре исторического рисунка, иллюстрируя книги и журналы. Сейчас он думал о каком-то событии Древнего мира.
– Хочешь, я помогу? – спросила я.
– Тебе как историку будет виднее, чт; мне изобразить. ¬Тут такое дело, древняя Греция, полис, жители. Я уже столько книг изучил – и ничего! Ничего, что мне помогло бы, хотя я и немало за свой век повидал… Кстати, ты выпить не желаешь? Вино есть.
– Давай, а я пока попытаюсь что-нибудь придумать.
Винсент ушел, а я принялась изучать его наброски. Рисунок должен был занимать ватманский лист формата А2, являя собой панораму жизни горожан древней Греции. На ней следовало изобразить не только мирян, философов и военных, но также непременные атрибуты архитектурных традиций того времени. Когда молодой человек вернулся, я уже чиркала что-то на листках. Он поставил вино рядом и наклонился передо мной над проектом.
– Смотри, Ань. Вот здесь я проведу линию застройки и расположу учеников. Это правильно?
– Да, будем считать, что это гимназический урок на открытом воздухе. Не вздумай нарушить композицию!
Винсент одобрительно кивнул и карандашом начал добавлять детали. Мы так низко склонились, что наши волосы загораживали свет и мешали. Я неспешно пила сухое красное вино, столь приятное на вкус. Солнце, наконец, село, и он открыл жалюзи – я знала, что неверный свет мешал ему работать. По крайней мере, он всегда так говорил. Странно, но в редакцию он всегда приходил по вечерам и работы сдавал под утро. Никто не видел, чтобы он задерживался – все авралы всегда брал на дом. Задумавшись, я случайно задела почти пустой бокал, и он слетел со стола. Винсент быстро подхватил его.
– Чуть не разбила! Извини…
– Ничего, он еще не упал, ¬ – ответил он, и я заметила странный блеск в его глазах. ¬– Слушай, я тут давно хотел сказать тебе, что…
Он неожиданно осекся, поймав мой вопрошающий взгляд, и предложил отрезать еще один лист бумаги. Я мельком заметила, как он вытащил скальпель и подал мне. Я стала резать бумагу и неожиданно для самой себя задела им по пальцу. Винсент вытаращил глаза и в ужасе отпрянул.
– Я же говорил тебе, никогда не показывай при мне кровь! Что ты наделала! – его вдруг затрясло мелкой дрожью.
– Прости, Винсент, я не знала… и не хотела причинить тебе боль. Ты боишься крови?
– Нет… все как раз наоборот. Достаточно ли ты любишь меня, чтобы знать правду?
– Да! – не раздумывая ответила я. Это была ошибка.
– Ну тогда слушай, – он усадил меня напротив себя не диван, взяв за руки. – Ты никогда не замечала чего-либо странного общаясь со мной? В облике ли, в разговорах ли, в манерах?
¬– Нет вроде, лишь иногда ты «архаичен» и как-то не так живешь – вечерами.
– Вот! Ужели так трудно понять, что здесь что-то не то? Я долго думал и решил раскрыться. Все равно ни тебе ни мне терять уже нечего. Итак, я – вампир.
Он медленно и певуче произнес последние слова. Я сначала подумала, что это шутка, ведь не может же быть, чтобы в нашем городе и... но потом поняла, что это правда. В день нашей первой встречи я хорошо запомнила его лицо. И теперь я могла отчетливо его изучить, пока он выдерживал паузу. Он был бледен, высок даже по меркам сегодняшних людей, худощав. Его крепкие руки покрывали жилы и набухшие синие вены. Порой мне казалось, что в свете ночных фонарей его кожа становится голубоватой. Лицо у него было асимметричное, под левым глазом тянулся едва заметный шрам, нос был прям и остр, а губы неестественно рдели на чахоточном лице. Одна бровь была больше выгнута, нежели другая, но оба серых глаза неподвижно смотрели на гостя. Почему я раньше не боялась этого? Неужели чары…
– То есть, ты питаешься кровью людей и боишься солнца? А почему на руке серебряные четки? – у меня были тысячи вопросов.
– Анна, не все так просто. За свои почти полтора века я настолько свыкся с людьми и убийствами, что даже опытный НКВД-шник не заподозрит во мне необычную личность. Вспомни, так ли я тебе нравился поначалу…
– Поройся в памяти, я всего и не упомню, – эти слова были ошибкой. Он вяло улыбнулся, и в мой мозг словно проникло нечто чужеродное, мне захотелось выгнать это, оно ворошило мои воспоминания.
– Ты сама этого захотела, неприятно, знаю, – и он вдруг засмеялся так, что его глаза стали неистово пылать, и я увидела клыки.
– А как же ты выживал? Ты же не стареешь, паспорт, документы…
– Добрые люди, такие как я, те, кто всегда был нашими союзниками – их помощь неоценима! К тому же, в современно лояльном обществе каждый волен работать в удобное ему время, не так ли?
– Все слишком хорошо складывается. Но значит ли это, что ты обольстил меня, чтобы убить?
– С чего ты взяла, глупая девчонка? Ты ведь сама меня выбрала, и трижды приходила встречаться со мной, ни разу не удостоив даже любовницы взглядом и нежным прикосновеньем рук. Поверь, от моего искусства обольщения тебе станет только хуже…
– А сколько тебе было лет, когда ты умер, Винсент?
– Хм… 25, это была одна из многих войн в Европе. Не хочу вспоминать! – он отвернулся от меня.
В лунном свете, падающем от окна, его лицо казалось мне изваянием статуи со вставленными ониксовыми глазами. В левой руке он теребил те самые блестящие четки. Мне неожиданно стало еще хуже, дышалось трудно. Он заметил мое беспокойство.
– Ань, ты чего? А ну ложись на диван, я сейчас посмотрю, что с тобой.
Вампир быстро подложил мне под голову подушку и расстегнул ворот блузы. Холодными, как лед руками он провел под ключицей, надавил мне на какую-то точку над грудью, и я вскрикнула.
– Так, это плохо. Ты случаем, не попадала в катастрофы?
– Много лет назад, помнится, была авария, и я пролежала с неделю в больнице. Доктора, правда, так ничего и не нашли, но говорили, что во мне что-то есть.
¬– Идиоты, а не доктора. Любой сведущий человек поймет, что в тебе осколок, но неметаллический. Он может даже однажды добраться до твоего сердца, и это будет скоро. Если хочешь, я могу помочь тебе, но благоприятный исход операции я гарантировать не могу.
– А если я скажу нет?
– На нет и суда нет, – безучастно ответил он. – Через какое-то время скорее всего умрешь. Болезненно.
Я согласилось – а какой у меня был выбор? Позже поняла, что выбор есть всегда. Винсент принес таз, вату, бинты, скальпель и виски.
– Прости, будет больно. К сожалению, я не умею снимать боль. Но виски помогут тебе.
Я сделала глоток, и тут же по телу разлилось тепло. Он дал мне деревянную палочку, обмотанную марлей, пояснив, что это чтобы я не кричала. Затем вампир наложил жгут и принялся проводить операцию, связав мне руки, дабы я их не распускала. Надрез он сделал мастерский, поначалу мне даже не было больно, я только удивленно смотрела на кровь, которая быстро стекала в таз. Когда он принялся искать осколок, я поняла, чт; он имел в виду. Боль была сначала резкая, а потом тупая, невыносимая. Спустя время он извлек из моего тела осколок с дюйм длиной и показал мне.
– Не стекло – металл. Причем неизвестный науке, – констатировал он, перевязывая рану. – Как ты?
– Н знаю, почему-то мне стало еще хуже.
– Жаль такую девушку, ты потеряла много крови! – глаза его светились такой алчностью, что я в ужасе боялась посмотреть на него.
С трудом я села. Вампир убрался в комнате и потушил свет, все осталось освещенным лишь луной. В полумраке мне было трудно увидеть его, но зрение привыкало, а ему это не впервой – жить ночью. Начала кружиться голова, а он молчал.
– Я умру, да? – с отчаяньем выдавила я.
– Скорее всего. Достаточно ли ты любишь меня, чтобы остаться со мной?
Я долго колебалась. Все мои двадцать лет пронеслись в воспоминаниях, пока в разум не создал ответ «не знаю», что не смогло удовлетворить вампира. Он сел позади меня и наклонился надо моей шеей, откинув волосы. Я ощутила на коже его холодное дыхание и прикосновение сухих обветренных губ, провалившись в какое-то приятное чувство.
– Хочешь еще? – шепнул он, и эти слова эхом отразились в моей голове.
– Да, да, Винсент! – я смогла сказать только это, и по щеке моей скатилась горячая слеза.
Он истерически засмеялся, будто я произнесла нелепицу. Затем он крепко обнял меня и выпустил клыки. Ощущение от укуса было довольно странное, точно обрезаться ножом, но боль нарастала со временем переходя в знакомое мне – так берут кровь из вены. Силы медленно покидают тебя вместе с кровью, и наступает странная сонливость. Разница лишь в том, что я не видела здесь своей крови. Он пил из артерии долго то, что осталось во мне после его операции, и этому не было конца. Лишь голос в голове вещал: «Не закрывай глаза! Борись, так ты доставишь больше удовольствия и мне, и тебе». Наконец, вампир оторвался от меня и начал порывисто дышать, разжав цепкую хватку смерти.
– Ну как, тебе понравилось, да? Неужто так приятно умирать? – гневно спросил он. Я лишь отрицательно кивнула. – Придется мне тебя вампиром сделать, не могу, не могу я тебя убить, ты слишком нравишься мне.
Он закатал рукав и скальпелем сделал разрез на запястье. Его кровь была темнее, он поднес руку к моим губам и закрыл глаза. Соленая вязкая кровь поначалу показалось мне гадостью, но потому я пристрастилась к ней и жадно принялась глотать ее. Не помню, как пришла в себя, только я уже была теперь не я. Изменения коснулись всего: тупая боль от травмы прошла, глаза стали видеть лучше, обострились чувства и слух, только страшный голод омрачал это.
– Вот и все. Тебе лишь чудовищно хочется повторить это. К сожалению, я не имею привычки запирать невинных жертв у себя в подвале, а парочка девственниц пошла бы тебе сейчас на пользу. До сих пор я не могу понять, почему их кровь самая вкусная.
– Как мне тебя отблагодарить? ¬– спросила я.
¬– Как умеешь. Это не дар, проклятия в нас больше. Лишь на первый взгляд так просто убивать. Нельзя жить за чужой счет, но почему-то мы живем. В этом-то все и дело.
Вампир взял мою руку и положил себе на грудь. В ней не было привычного биения сердца, мертвенное лицо не озаряла даже тень чувств, эмоций. Его лицо теперь было для меня иным, и я смогла найти в нем новые детали, начиная с уже знакомых вьющихся волос и кончая печальными серыми глазами. Я подумала: «Ты любишь его. Прекрасно, но дай ему то, что он просит. Неужели это так трудно? Пусть и ни разу…» Тень улыбки скользнула по его лицу. Он понял в чем дело и решил дать мне время собрать волю и мысли в кулак. Я несмело потянулась к нему и поцеловала вампира в мягкие окровавленные губы. Впервые. До этого у меня не было парня. Если бы не события сегодняшней ночи, его бы, возможно, не было никогда. По телу пробежала сладкая дрожь, но я что-то сделала не так, я чувствовала это.
– И это благодарность? Анна, я думал совсем о другом. О спасении…
– Винсент, ты же знаешь почти всю мою жизнь, ты мог бы найти ответы на свои вопросы.
Он усмехнулся и, крепко обняв меня, принялся целовать. За те годы, что он был охотником, ему доводилось иметь дело с девами-жертвами, и то, что он делал сейчас, он повторял много раз. Пресытившись, он снял с полки четки.
– Это тебе. Не знаю, от чего они защищают, но это тебе в память обо мне как талисман. Сейчас тебе нужно отдохнуть. У тебя родные хоть есть?
– Так, тетка… больше никого. Некому меня оплакивать, – с сожалением ответил я.
– Тем лучше. Тебе придется убить на следующую ночь, я объясню тебе правила, милая.
– Везде законы, их так много, что можно запутаться!
– Отнюдь. Спи, отдыхай, спи сном вампира.
Винсент дал мне плед, а сам сел за стол. Он зажег лампу и продолжил работать. Я своими обостренными чувствами слышала, как шумит ветер, качая кроны осенних деревьев, как скребется где-то мышь, как шуршит карандаш по бумаге. Тело и разум мои настолько устали, что не было сил сопротивляться, и я быстро уснула. Мне грезился восход солнца…
13 апреля 2009г.

@музыка: ...

@настроение: ...

@темы: моя проза, вампиры

---

освобождение. окончание триптиха

плохо ли, хорошо ли, но все кончается так.

Освобождение.

Уже почти 4 месяца Алла работала Посланником Истины. Ее вызывали то на выходных, то вечером в будни, если это не мешало обучению. Она уже почти совсем свыклась со своей участью и не замечала, как пролетало время. Вскоре после первого удачного выступления ее на арене борьбы за души, Даниил признался, что она дорога ему. Алла ничуть не удивилась такому повороту событий, поскольку именно он инициировал ее.
Наступило лето, жаркое лето. Тянулись длинные июльские знойные дни. Один за другим, сменяя друг друга, они застили Москву пеленой пыли и духоты, без надежды на дождь. Все экзамены были сданы. Почти каждый день девушка гуляла по паркам, заглядывала в библиотеки, потому что друзей у нее почти не было. Москва плавилась. Созданные из стекла, бетона и темного металла здания поглощали свет палящего солнца, раскаляясь как магма, а окна отражали блики в глаза прохожим и проезжающим мимо. Люди спасались, кто как мог: прятались в тень. Ели мороженое, прыгали в фонтаны, оккупировали бассейны, пруды и парки, но солнце было беспощадно. В такую погоду Алла работала очень тяжело, плавящийся мозг обезумевших и отчаявшихся раскачать почти не представлялось возможным. Спасло девушку то, что заказы она получала через Интернет. В один день ей пришло сообщение: Даниил просил о личной встрече. В динамиках играло:
Ты снимаешь вечернее платье
Стоя лицом к стене.
И я вижу свежие шрамы
На гладкой как бархат спине.
Алла подпевала и пританцовывала, прибирая квартиру, но песня навевала уныние.
Женской интуицией Алла поняла, что это неспроста, и может быть даже не по работе. Она выбрала вещь покрасивее, уже предварительно подготовленную к возможным полетам, как пришло второе письмо с просьбой захватить какую-нибудь накидку. Удивившись неожиданной новости, она бережно положила любимый черный корсет в дорожную сумку и, тяжело вздохнув в предвкушении непознанного, вышла из дому. Она легкими шажками почти бежала по переулкам в тени зданий и аллей, ведь солнце только поднималось, а до обеда было еще далеко. Алла отчетливо помнила, где жил Даниил (он не раз приглашал ее к себе в гости), но почему-то долго не могла найти его дом. Наконец, ее старания были вознаграждены.
Даниил долго шел к двери, медленно открывал ее. Алла увидела его и рассмеялась – юноша обмотался полотенцем выше пояса, а все лицо его скрывала пена.
– Немного не вовремя, но все же здравствуй.
– Хе хе, брился что ли?
– Сообразительная. Заходи, я сейчас…
Он быстро убежал в ванную комнату, а девушка села на диван. Квартира выглядела пусто, как будто из нее давно собирались съехать, но возвращались за старыми вещами. Мебель практически исчезла, кое-где в углах стояли коробки и сумки. Даниил вернулся.
– Ты снимал эту квартиру?
– В общем, да, недавно вернулась хозяйка и попросила переехать. А вещей у меня немного было здесь…
– Зачем пригласил?
– По одному важному делу, вижу, ты при вещах…
Вдруг он сорвался с места и убежал на кухню, откуда пахло гарью. «Я сжег пирог!» - раздался его голос. Алла рассмеялась. В комнате царил полумрак – окна скрывались за плотными шторами и жалюзи. Все это создавало уютную весьма атмосферу. Юноша вернулся с бокалами и бутылкой вина.
– Будешь? Красное!
– Повод? – спросила Алла.
– Встреча. Или прощание. Музыку включить?
Алла кивнула, и Даниил подошел к старому музыкальному центру, колонки которого рассредоточились по углам, и поставил вальсы Штрауса. Чинно откупорив бутылку, он разлил бордовое вино и молвил тост «за недостижимые идеалы!». Они пригубили пьянящий нектар.
– Я хотел бы серьезно поговорить. Ты много работаешь, ты талантлива, результаты и уровень твоих достижений много выше, чем у рядового Хранителя Истины. Но есть одно «но».
– Тебе не нравится то, что я палюсь на улицах?
– Что ты, какая это была бы мелочь. Именитые личности и те не брезгуют шумихой! – он вяло улыбнулся и поправил патлы черных волос.
– Тогда я не понимаю, в чем дело. Не нравится моя кандидатура?
– Пойду проще. Я покидаю это измерение. Я ухожу. А ты единственно связываешь себя узами со мной.
Алла поникла головой. Свет померк вокруг, и она чуть было не упала в обморок.
– Я даю тебе время подумать. Выбор очень тяжел, я понимаю это. Остальное – предельно просто. Или мы, или люди.
– Я…я… не знаю. Ты все, что есть у меня, но люди мне дороже. Я бы очень хотела остаться с ними, но ведь крылья дарованы мне для того, чтобы я хоть как-то отличалась?
– Целить можно и без них, глупая… Ты и так иная. Ты перешагнула через себя, а значит тебе дозволено видеть и чувствовать большее.
Он забрал пустой бокал из ее руки, схватив своей ладонью ее запястье, и закружил в танце. Алла давно не танцевала вальс, а мужчины на танец ее вообще не приглашали. Вдруг она запнулась и оступилась. «Сними туфли, будет проще и приятнее босиком и по паркету!» – шепнул ей Даниил, и девушка повиновалась. Сам он снял полотенце, и Алла увидела его нечеловеческое тело. Оно в своей наготе не было уродливо, но ребра выпирали из груди неестественно остро, руки были испещрены венами, и из-под кожи четко и рельефно выступали мощные мышцы. При всем этом в своей аскетической худобе Даниил нисколько не казался худым или слишком высоким. Его легкая поступь поражала девушку, но как только она вспоминала о его крыльях, ей становилось все понятно. Она прижалась головой к его горячей груди и услышала, как медленно бьется сердце, в такт ему покрывались алым свечением руны на левой руке.
– Ну так что, ты решила? – спросил он, выведя ее из транса.
– Да… я остаюсь. Я нужна им, я не могу не помогать им.
– Осмеливаешься порвать свою связь с Космосом? Бросишь меня одного и обречешь себя на вечные муки??? – его глаза цвета влажной стали преисполнились гневом, а голос отдавался эхом в воспаленном разуме Аллы.
Она только кивнула и закрыла глаза, боясь разрыдаться.
– Я верну тебя на землю. Сними кофту, не хочу измарать ее.
Алла вспомнила, как походила инициации, и что при этом она ощущала. Ледяные пальцы Даниила пробежали по ее спине и остановились у лопаток. Он снова стал читать молитвы и повелел расправить крылья. С тоской девушка дернула плечами, и с шелестом раскрылись черные перья. Юноша мастерски полоснул ножом под сухожилием, Алла вскрикнула и потеряла сознание…
Она пришла в себя лежа на диване, под ее спиной было расстелено полотенце, обагренное кровью. Ее кровью. Даниил протягивал ей два пера – белое и черное.
– Увы не удержался. На память, – отвернувшись, он отдал их ей.
– Я больше не смогу летать, Даня?
– Никогда в этой реальности, но всегда во снах и мечтах, воспоминаниях и других мирах. Я улечу сегодня же. Меня ничто не держит, тебя тоже.
– Это печально. Это больно. Но теперь мне не придется думать о том, кто я.
– Увы, ты не из этого мира. Но и не из того, откуда я. Твоя душа взяла именно эту симпатичную оболочку. Извини, я тороплюсь, скоро придет хозяйка… и где твои крылья, которые так нравились мне, - последнюю фразу он бросил в сторону.
Алла заметила, что юноша очень тяжело дышал, как будто ему не хватало воздуха. Она поднялась на слабых руках и почувствовала, что раны на спине все еще кровоточат. Хранитель истины забинтовал ее и помог утянуться в корсет. Девушка упала на его руки и разрыдалась. Юноша молчал, ибо знал, наученный опытом многих поколений, что в такой ситуации нужно дать волю эмоциям. Алла провела руками по его спине и тоже нащупала шрамы на месте роста крыльев. Он вскрикнул, и попросил не трогать. Часы пробили четыре вечера, и почему-то стало темнее. «Ну все, все, успокойся. Пройдут годы и ты забудешь все плохое. Прощай». Даниил склонился над рыдающей девушкой и нежно поцеловал ее в губы. Алла попыталась обнять его горячее тело чуть крепче, но силуэт стал растворяться и терять очертания…
Алла осознала действительность, сидя в беседке в старом парке. На небо наползали свинцовые тучи, а природа пребывала в затишье. Она судорожно дышала, как если бы бежала несколько миль. Вокруг нее были только деревья, лишь на запад шла светлая аллейка, оттуда и светило палящее вечернее солнце. Непонятно откуда прилетели жухлые листья, закружившись под ее ногами. Но все было как полдня назад, спина болела, кровоточили раны, смачивая бинты. Девушка не знала мест в столице, где можно было бы найти такую беседку из камня, с облупившейся штукатуркой, стершейся лепниной цвета слоновой кости. Одну из колонн поддерживала кариатида в тунике, на крыше беседки уже проросла березка. Деревья стали шуметь сильнее, их темная листва заслоняла свет, а птицы, скрывавшиеся в ней, с криками улетали прочь. Алла попыталась встать и обнаружила, что на ногах у нее туфли, но у Даниила она была босой. Стоило ей вспомнить о дорогом человеке – как снова подступил комок к горлу и навернулись слезы на глаза. Она вышла на битый вздыбленный асфальт с грунтовой дорожки и побрела на свет. Вдруг ее окликнул человек.
– Постойте, девушка! Надвигается буря, а вы вглубь парка…
– Да? Не знала, а вы…
– Я знаю, что правее обходная дорога, видите ограду?
Алла оглянулась: сзади стоял неуловимо знакомый молодой человек, высокий, статный, темноволосый. В его глазах отражалось небо, а губы чуть подрагивали в ухмылке.
– Тогда не проводите ли меня? – робко спросила она.
– Отчего бы и нет. Вам куда?
– На Ленинский проспект… на метро.
– Совпадение! И мне тоже! – незнакомец гулко засмеялся.
Девушка начала что-то вспоминать.
–Идущий по дороге знает, как труден путь. Но тот, кто осмеливается искать Истину.. – будто невзначай бросила она.
– Тот знает, что пути не существует. Да-да, что-то было такое. Вы не помните?
– Нет. Как вас зовут?
– Гавриил. Сила божья, муж божий.
– Алла…
– Что это с вами? Ранены? Подождите! – он снял с ее волос два пера.
– Из больницы выписали. Ах, перья… сувенирчик на память.
Раздался далекий удар грома. Солнце скрылось совсем. Налетел первый порыв ветра. «Идемте, тут недалеко» - теплой рукой Гавриил схватил девушку за предплечье и потащил вперед. Ей это было знакомо. Они пробежали несколько извилистых поворотов тропинки и выскочили на глухую улочку. Отдышавшись, молодой человек сказал, что ему посчастливилось встретить такую даму в заброшенном парке. Девушка улыбнулась.
Совсем неожиданно начался дождь. Его крупные теплые капли упали на ее обнаженную спину, затекая под бинты и омывая раны. Невольно подняв под их прикосновения, напоминающие о чем-то приятном, лицо Алла посмотрела ввысь. Она увидела темный силуэт, точно большую птицу, пролетавшую где-то в небесах под грозовыми облаками. Но Алла знала, что таких больших птиц не бывает…

Март 2010г. Электросталь.



да... история повторяется снова и снова. на месте крыльев незаживающие кровоточащие раны...
и не просите меня писать продолжение. не будет!

@музыка: Наутилус - Крылья

@настроение: сплю

@темы: моя проза, одиночество

---

Очищение

без лишних слов 2я часть трилогии.

Очищение.

Алла с нетерпением ожидала выходных. Она тщательно готовилась к предстоящей работе, хотя и не могла точно представить, что именно от нее требовалось. Она долго думала, как спрятать изъяны ее «наряда», и наконец, решила распустить свои длинные волосы, чтобы они закрывали распоротый на лопатках плащ. Накануне отлета ей не спалось, потому что жутко зудела спина. Она снова осталась дома одна и позволила себе расслабиться. Алла вышла на кухню и увидела за окном сказку: в белом свете ртутного уличного фонаря кружились и падали большие мокрые снежинки, как мушки. Небо на востоке уже озарилось тусклым свечением, и девушка заварила себе кофе. Сбросив халат, она дернула плечами, и крылья с шелестом расправились. «Недурно!» - сказала она сама себе и чуть подпрыгнула. Удерживая равновесие, она сняла чайник с плиты и налила кипяток в кружку – крылья прекрасно держали равновесие. Раздался телефонный звонок.
– Алла? Это ты?
– Даня? Я уже готова.
– Слышу шелест крыльев. Охотно верю. Приезжай на Римскую на метро, я встречу. Указания дам на месте.
Посланник Истины бросил трубку. Алла взвизгнула и перекувыркнулась через голову. Прыгая на одной ноге, она натянула джинсы и сапоги и, счастливая, выскочила на улицу. Мокрый снег, выпавший ночью, покрыл дороги слоем скользкой противной слякоти. Девушка хотела полететь, но, превозмогая брезгливость, шла по этой пакости в теплое метро. Там было очень людно: все автолюбители отказались стоять в пробках и пачкать своих железных коней.
Выбравшись из подземки на грязный московский воздух, Алла задумалась – точных координат встречи Даниил ей не дал. Но снова теплая рука коснулась ее плеча. На этот раз Даниил был облачен в балахон с капюшоном, укрывавшим от всех проявлений непогоды.
– Мое почтение. Давайте побыстрее скроемся от лишних глаз в какой-нибудь тихий дворик.
– Может кафе? – спросила девушка.
– У стен есть уши, повсюду грязь и ненависть.
Алла кивнула, и юноша быстро потащил ее куда-то за заводы в тихий дворик. Там, на грязном дырчатом снегу, копошились вороны. На веревке, протянутой между чахлыми деревьями, болтались жалкие пожитки местных поселенцев. Сами они обретались в кирпичных двухэтажках, на нижних окнах которых даже не было решеток. Молодые люди уселись на бревно.
– Твое задание будет предельно просто: мы обнаружили, что одна интересная личность полностью разуверилась в жизни и хочет стать летуном.
– Кем-кем? – переспросила девушка.
– Самоубийцей – летуном, который спрыгнет с моста в реку. Ничего общего с нами! – Даниил дьявольски захохотал. В его серых глазах заплясали огоньки. Он поднял голову и стал пялиться в небо.
– Так что мне надо делать?
– А, увлекся. Вот, возьмите эту бумажку и езжайте туда. Это недолго. Главное, помните, вы узнаете этого человека сразу. Кем бы он ни был. Как только решите, что это именно он или она, скажите: «Идущий по дороге знает, как труден путь. Но тот, кто осмеливается искать Истину, знает, что пути не существует».
– Что-нибудь еще? Может какие данные? Что собственно, от меня требуется.
– Отговорить его от самоубийства. Это не так легко, как кажется.
– Завербовать? –спросила Алла и демонстративно провела рукой под горлом.
– Ни в коем случае. Только указать направление пути.
Тяжело поднявшись, Даниил склонился над ее лицом и прикоснулся губами к ее лбу: «Пусть Око Истины следит за тобой». Алла зажмурилась, почувствовав, как холод пробегает по спине. Открыв глаза, она увидела, как юноша расправляет крылья и взмывает ввысь.
Совсем рядом находилась платформа. Девушка купила билет и села в электричку, ей повезло, что поезд шел в пункт назначения. За окном проносились леса и поля, нагие и мрачные, сменялись поселки и небольшие города. Наконец, поезд сбавил ход и по развилке ушел с основного пути, въехав в промзону. Она была разрушена почти полностью. Очевидно, пик производства приходился здесь на 1970-е, потому что тридцати лет вполне достаточно, чтобы проржавело железо, рассыпались склады и начала гнить арматура. Красно и ченокирпичные здания выглядели уныло и пусто, в черных окнах с разбитым стеклом гулял ветер, гудя в фабричных трубах. В цехах плавки не теплился металл, бетонные блоки и балки гнили под дождями. Кое-где полотно железной дороги разбегалось к семафорам и прочим знакам, прячась за проходные, помеченные черно-белыми полосками. Иногда попадались переезды без барьеров, где стояли негодующие водители. Электричка остановилась, пассажиры вышли и отправились в город. Руины старого моста вели куда-то в самое сердце промзоны. Алла не знала, что делать: адрес был указан именно этот, но никаких сторонних людей она не видела.
Она, недолго думая, забралась на полуразрушенный мост, испытывая все большее желание раскрыть крылья, как увидела, что с конца города навстречу ей идет странный человек средних лет, укутавшийся в пальто и подранный шарф. Он остановился в паре метров от нее и склонился над поручнем, точно вымеряя расстояние до земли. Затем он поднял уставшие глаза и посмотрел на коптящую трубу котельной, сжимая горло. Алла тихо прошептала «Идущий по дороге знает, как труден путь. Но тот, кто осмеливается искать Истину, знает, что пути не существует».
– Что вы сказали? – хрипло спросил он.
– Я говорила об Истине и путях ее поиска.
– А, ну что ж, ваше права. Только слова мне кажутся знакомыми. По виду вы – из столицы. Что вам делать тут, среди этих разрухи и запустения?
– К родственникам ехала, да вот адрес не тот сказали, когда следующий поезд?
– Через пару часов. Можно я посмотрю адрес?
– Не стоит, – сказала девушка. – А что вы делаете на мосту?
– Уже не знаю. Я устал. Вы понимаете меня?
– Разумеется. Нам стоит спуститься вниз, здесь холодно и ветрено.
Мужчина кивнул и послушно последовал за Аллой. Она провела его сквозь расщелину в бетонном заборе под навес около цеха. Девушка сама не понимала, почему ее так влечет туда. Где-то внутри горела желтая лампа, слышались звуки ковки – жизнь в руинах продолжалась. Стелился по снегу лист железа, гонимый порывами ветра, с кыш свисали последние сосульки. Алла заметила, что у ее собеседника за спиной болтается тряпичная сумка, и вскоре он вытащил оттуда термос с чаем.
– Будете? Сладкий!
– Зачем самоубийце чай? – проницательно спросила она.
– Откуда вы знаете? – спросил он подавившись. – Я никому этого не мог сказать, никаких предсмертных записок…
– У вас на лице написано. Я прочитала.
– Тогда быть может, вам суждено исцелить меня от этого недуга?
Алла удивилась. Незнакомец сам хотел исцеления, и это было ей в диковинку. Она никогда не работала психологом.
– Скажите мне ваше имя.
– Виктор.
– Победитель значит. Вы можете выиграть эту схватку с судьбой. А почему вы докатились до такого?
– Тотальные неприятности в жизни. У меня не осталось волею Судьбы родных и заработка. Я нищенствую. У меня много идей, но никто не воспринимает их.
– А чем вы занимаетесь? – спросила девушка, взяв у него чай.
– Я неудачный архитектор. Я хотел усовершенствовать эту застройку и подчистить заводы, но местные власти против самодеятельности.
– Власти всегда против. В нашей стране. У вас есть эскизы?
– Да, вот они. – Виктор закашлялся и достал мятую кальку, исчерченную карандашом.
Алла восхитилась. На ней были начерчены величественные здания из металла и стекла, высокие и просторные, устремленные в небо, а не стелющиеся по земле.
– Виктор, вы не в ту инстанцию пошли. Вам бы в Московскую застройку…
– Столица сожрет меня. Вместе с идеями.
– Вы правы…. А ремонтировать вы не пробовали?
Вдруг мужчина задумался и подпрыгнул на месте.
– Ну конечно! Я же делал проект здания школы! Невысокое, в форме буквы Н, с зимним садом и спортзалом! Там же только улицу перейти…
Девушка увидела, что его лицо оживилось, а в глазах загорелся свет.
– Спасибо вам, незнакомка, за то, что показали направление выхода! Я заложу кое-какое барахлишко и покажу им, чего я стОю! Позвольте лишь узнать, кто вы.
– Носитель истины. О двух крылах.
Алла встала, убрала со спины волосы, и раскрылись черные крылья.
– Свят-свят, черный ангел! Я хоть и неверующий и непьющий, но такое вижу в первый раз.
– Ваше счастье, если в последний. Прощайте!
Темнело. Алла стремительно взмыла ввысь и полетела вдоль железнодорожных путей, оставив позади грязь и разруху заводов. Ей не хотелось сидеть в душном вагоне, хоть ветер дул в лицо и трепал плащ и крылья. Теплый ветер. Весенний ветер. Иногда она теряла путь и сбивалась, улетая куда-то в лес или поле, но потом возвращалась на свет фонарей. Вскоре свечение перед глазами стало ярче – Москва. Алла притормозила и оглянулась: закат был алым и чистым, надвигалась ясная ночь. Дальше лететь на такой высоте было просто опасно, поэтому окрыленная спустилась ниже и отчетливо увидела людей и машины. Здания становились выше, и приходилось отлетать от окном подальше, чтобы люди не заметили. Вдруг, уже на ближе к дому, она услышала знакомую мелодию и спустилась, убрав крылья. Идти на мнимый зов было крайне неприятно, но голос поющего ей был знаком.
Сквозь белые рожицы холодов,
Сквозь мерзлые кратеры стадионов
Я слышу, как в крошеве проводов,
Хвостами сшибаются радиоволны.
Уже доля каждого сочтена,
И выжившим велено отсыпаться.
Самая первая седина.
Появилась, когда тебе стало за двадцать.
Она подбежала к скамейке, где сидел поющий, и поняла, что это Даниил.
– Ты вернулась! Рад, рад, что все прошло удачно. Нас даже почти устроили твои методы. Надеюсь, что результат оправдает те средства. Ты дала ему шанс проявить себя и уйти от грязи. Ты совершила первое очищение!
Алла осторожно села рядом и подумала: «а как же оплата?» Похоже, юноша понял ее мысли. Он взял ее руку и положил в нее конверт.
– Вот, на первый раз должно хватить. Пока больше заказов нет, если ты оставишь мне свой электронный адрес, я буду информировать тебя. Пока придется выполнять грязную работу, но, когда заслужишь имя, сможешь выбирать кандидатов.
– Спасибо, Даниил. А скольких ты… спас? – спросила она, записывая на листке адрес
– Хм… много, много душ невинных. И еще больше я спасти не смог.
– Ты и не смог? – удивилась Алла и посмотрела в его лицо. По щекам его скатывались слезы, замерзая на ветру.
– Не всякий так легко соглашается. Говорить о недостижимой и несуществующей Истине сложно, я даже сам иногда не верю.
– А я… всегда знала, что Истины нет. И не боялась, - тихо ответила она.
– Засиделись мы тут, пора бы и расходиться, мне еще за нарядом лететь.
И он отпустил ее руку. Обычно Алла не любила, когда ее трогали, но сейчас она не была против. Только теперь девушка заметила, что Даниил не собирал крылья, и прохожие могли видеть их. Но никто не проходил рядом. Юноша провел рукой по щеке Аллы. «До встречи, Алла. Подумай о том, как ты будешь действовать в следующий раз» - шепнул он и взвился ввысь так же стремительно, как и утром.
Алла побрела домой по ночной Москве, которая была особенно красива летом, а сейчас все еще тонула в грязи. Дома ее встретили родители, поинтересовавшиеся почему девушка вернулась в столь поздний час. Но, вспомнив о том, что этот день был неучебным, она оставили пустые расспросы и напоили ее душистым кофе. Ночь не отступала. Алла снова не могла уснуть. Она включила компьютер, и его одиноко светящийся монитор составил ей компанию. Усыпляющее шелестел жесткий диск. На почту ей пришло письмо:
Сквозь нынешний день, не лишенный надежды,
И завтрашний выглядит необозримым.
Но небо уже самолетов не держит,
Но небо уже наливается дымом.
Вы очень талантливая, далеко пойдете. С вам в любом случае будет приятно работать. Вам в отваге не занимать – лететь до столицы и надеяться, что не заметят. Даниил.
Алла улыбнулась, она никак не ожидала такого от добродетельного молодого человека. Она легла уже под утро, благо на следующий день ей не надо было вставать спозаранку. Ее преследовал образ окрыленного создания, с которым не хотелось расставаться.
Но того, что хотелось бы вновь обрести
Нет даже в туманности Андромеды.
Эти слова кружились в голове, как назойливая муха в комнате, не давая воспаленному мозгу покоя. Алла думала о том, кого она смогла спасти, и кого ей еще предстояло. Очищенная душа Виктора показалась ей столь малым деянием, что ношение крыльев не компенсировало этого. А в конверте лежало 2500 рублей…

@музыка: человек и кошка плачут у окошка

@настроение: хреновое

@темы: моя проза, жизнь

---

хрен вам а не редька

кросспостинг

Все отвратительно (с) (мой однокурсник) "-"

1. С утра встала плохо. Настроение в минусовом экстремуме. Подвел живот, несмотря на то, что все съеденное было свежим и в небольшом количестве.

2. На куртке разошлась молния. Потом в ней же застрял шейный шарф-платок. Завтра едем покупать куртку. Зимнюю. А март месяц на дворе.

3. В кинотеатре на завтра не бронируют билетов. Плакала моя "Алиса". Горькими слезами. Бедные люди, которые шли передо мной.

4.Послезавтра в деревню. К феминисткам на ремонт и объедение. Раз боролись за право работы - значит получили.

Жизнь удалась! (с) (моя однокурсница) "+"

1. Сняла стипендию. Пока 3000 (2000+1000?). Странная цифра. Да еще и батя денег подкинул.

2. Нарисовала к блицу картинку. Сказали, что богема. Доставило, хоть и не очень удовлетворена результатом.

3. Завтра еду в театр на "пиковую даму". Заткну уши плеером и ... феерия!

4. Получила от мамы-учителя много сладкого и душистого. Объедаюсь и вдыхаю ароматы цветов.

Мы все умрем (с) (я сама) "50\50"

1. Маме подарили ЖИВУЮ орхидею. Придется выращивать. Черт черт черт, хз как!

2. Вчера умерла золотая рыбка (светлая), вроде без повреждений, только чешуя чуть подрана. Они живут у нас года 3 уже - быть может от старости? Жаль, но сейчас посвободнее, да и обновить жителей хотела.

3. Хотела нарисовать ангела к Disciples и кинуть в ВИП, но все пожрал блиц.

4. В пятницу с одногруппниками разбежались со странным ощущением неудовлетворенности. Будто что-то забыли сказать или сделать.


В итоге, все скомпенсировано.
Личняк в порядке.
Обучение маразматично вялотекущей шизофренией.
С Насупающим вас 8м марта, о дамы!
Жизнь идет своим чередом....

@музыка: ABBA- Waterloo

@настроение: пою

@темы: смерть разума, день, долгое прости

---

Ящик пандоры

самый классный квест-головоломка от Майкрософт

он плени меня в 99м, но потом под ХР не пошел, но я скачала с торрента и наслаждаюсь...

покажу маме.
Головоломки - перетасовки зеркальных плиток, ящички, картинки и проч!

thepiratebay.org/torrent/3611525/Microsoft_Pand...

это торрент.

с него игрушка на английском)))

чтобы заработало:

там внизу насписано, но:
1. записать скачанное на СИдюк
2. запустить просто setup
3. пропатчить setup10a
4. из crack2 заменить базовый exe-шник
5. наслаждаться_)))

да, и разрешение не айс, но что вы хотите от старой игры...


да, и это... мальчики нам подарили букет из 7ми тюльпанов, и хорошую шоколадку...

а мой мне - внимание и себя. поэтому пока ждали друзей, сидели на подоконнике и целовались бггг

@музыка: Шопен

@настроение: праздники

@темы: понравившееся, компьютер, игры

---

Бегущая

она бежит, торопится, по холодному снегу, каждым шагом обагряя его кровью, а над головой серное низкое небо и черные скелеты дерев...
сегодня, спид. Пэинтер, мел-пастель.

музыка Вивальди, "зима"

тревожная. весь день заслушивалась

@музыка: Вивальди - "зима"

@настроение: завтра история арр

@темы: рисую, деми, искусство

---

Латынь

мои любимые афоризмы

Abyssus abyssum invocat - Бездна взывает к бездне
Ad infinitum - до бесконечности
Ad absurdum - до абсурда
Amicus Socrates, sed magis amica veritas - Сократ мне друг, но истина дороже
Amor non est medicabilis herbis - нет лекарства от любви ( в смысле травками))
Ars longa, vita brevis - Жизнь коротка, искусство вечно.
Aurea mediocritas - Золотая середина
Beati pauperes spiritu, quoniam ipsorum est regnum caelorum - Блаженны нищие духом, ибо им принадлежит царство небесное
Beati possidente - счастливы обладающие
Barnarus hic ego sum quoa non intelliqor ulli - варваром здесь я кажусь, ибо никто меня не понимает
Cogitations poenam nemo patitur - Никто не несет наказания за мысли
Cogito, ergo sum - Я мыслю, следовательно я существую
Consuetudo est altera natura - Привычка – вторая натура
De mortuis aut bene, aut nihil - О мертвых или хорошо, или ничего
Decipimur specie recti - Мы обманываемся видимостью правильного
Dimidium facti, qui соeрit, habet - начало-половина дела
Divide et impera - Разделяй и властвуй
Docendo discimus - уча, мы сами учимся
Ducunt volentem fata, nolentem trahunt - Желающего идти судьба ведет, нежелающего – влачит
Dura lex, sed lex - Суров закон, но это закон
Errare humanu est - челоеку свойственно ошибаться
Est dolendi modus . non est timendi-Для печали есть предел, для страха нет
Et singula praeduntur anni - и годы берут свое
Ex malis eligere minima - Из зол избирать наименьшее
Ex nihilo nihil- из ничего и будет ничего
Feci quod potui, faciant meliora potentes - Я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше
Fugit irrevocabile tempus - бежит невозвратное время
Gutta cavat lapidem - капля долбит камень
Homo homini lupus est - Человек человеку – волк
Нomо ornat locum, nоn locus hominem - не место красит человека, а человек - место
Homo proponit, sed deus disponit - Человек предполагает, а Бог располагает
Lapsus memoriae - ошибка памяти
Libenter id quod cupumus credimus-Мы легко верим в то что хотим
Magna et veritas, et praevalebit - нет ничего превыше истины, и она восторжествует
Natura sanat, medicus curat - природа исцеляет, врач лечит
Ne noceas, si juvare nоn рotes - не вреди, если не можешь помочь; не вреди больному лишним лечением
Nihil habeo, nihil curo - Ничего не имею – ни о чем не забочусь
O sancta simplicitas! - О, святая простота
O tempora! O mores! - О времена! О нравы!
Omnia mea mecum porto - Все мое ношу с собой
Omne ignotum pro magnifico - Все неизвестное кажется грандиозным.
Optimum medicamentum quies est - Лучшее лекарство покой
Pauca cum aliis , multa tecum loquere-Мало разговаривай с другими, больше с собой
Per aspera ad astra - «Через тернии к звездам»
Periculum in mora - «Опасность в промедлении»
Potius sero quam nunquam-Лучще поздно ,чем никогда
Primum nоn nocere - прежде всего не вредить
Primus inter pares - первый среди равных
Qui habet aures audiendi, audiat Имеющий уши, чтобы слышать, да услышит
Quilibet fortunae suae faber - каждый сам кузнец своего счастья
Qui tacet - consentire videtur-Молчание знак согласия
Quot homines ,tot sententiae-Сколько людей, столько имнений
Quod licet Jovi non licet bovi - что дозволено Юпитеру не позволено быку
Repetitio est mater studiorum - повторение - мать учения
Sed semel insanivimus omnes - однажды мы все бываем безумны
Scio me nihil scire - Я знаю, что ничего не знаю
Si vis pacem, para bellum - Если хочешь мира, готовься к войне
Sic transit gloria mundi - так проходит слава земная
Similia similibus curantur - подобное лечат подобным
Solitudinem faciunt, pacem appelant - Они создают пустыню и называют это миром
Timeo Danaos et dona ferentes - Бойтесь данайцев, даже дары приносящих
Tradidit mundum disputationibus - споры погубили мир
Unus dies gradus est vitae - один день - ступенька в лестнице жизни
Vita sine litteris - mors est - жизнь без науки - смерть
Vox populi - vox dei - глас народа - глас божий


а еще я слушаю Вивальди. Зиму. Оркестровую... божественно...

@музыка: Вивалдьи - Времена Года (зима)

@настроение: голова болит

@темы: мысли, понравившееся, языки

---

День сна

очень был плохой день

встала рано, но очень тяжело. Сонно. Поела и поехала в инст.

в электричке села почитать матанализ - заснула сразу. Нонсенс! Через пять минут проснулась - дочитала. Взялась за сонную линейную алгебру. На векторах базисах заснула. проснулась через пятнадцать минут - Реутов.

В институте тоже не айс. Пацаны готовятся нас поздравлять, и я узнала, что мы, пять девчонок, стОим 420 руб каждая гг
в пятницу нас будут поздравлять))
интересно, что мой мне подарит?

в полудреме провела лекцию по алгбере, информатику - хэширование - не вкурила. Потом мы готовились к лабораторной по физике. Думали, как осциллограф заставить показывать напряжение или температуру. Развлекались в общем.
Лабу закончили досрочно. Пошли обратно на кафедру. Староста проср... пардон, оставила у физика журнал хе!

потом я основательно захотела спать Проснулась от ощущения, что кто-то обнимает меня и использует как подушку. что всегда обычно делаю я. сняла голову врага, руки разжимать не стала,проснулась от дикого хохота друга.

потом был святой матан. Определенный интеграл. Дело в том, что под конец пары, в полпятого, я уже почти спала и препод даже видела это. Я машинально писала лекцию, но не помнила, что именно.




а потом меня подпихивали к метро и будили на Марксистской, ибо до Третьяковки ехать было незачем)
ага-ага, как спящую красавицу, именно. )))

в электричке спала, спеклась от духоты.
на развязке к городу чмокнулись пазик и лиаз, мы четверть часа стояли в пробке.

___________________________________

теперь о грустном. Когда вышла на мост у себя на ж\д, сквозь проталину в мутном небе увидела звезды....
чужие...далекие...
нашла себе одну и долго смотрела.
уже уши пассажиры с моей электрички, я же все смотрела...
Странники, Людены... ЕН 7913... много тысяч лет назад они летели мимо.

случайно...

мне нет места на земле. Ты здесь чужой (с)
я хочу туда. очень. они манят меня. они зовут меня.

и теперь ОН смтрит на меня с рабочего стола)

@музыка: Flёur - Колыбельная для солнца

@настроение: сплю..

@темы: странники, сон, одиночество, институт

---

поцелуи в искусстве

начну с этого.

один из самых необычных художников рубежа веков, на мой взгляд.
Густав Климт. "поцелуй"

много, очень много раз я смотрела на эту картину, изучала ее, но так и не нашла всех деталей.
Суть ясна, роль мужчины - доминирующая. женская сексуальность подавлена, женщина является вторым началом, чувственным.
Однако, контраст частей тел, показанных автором, и цветастых мозаичных фрагментов не дает вниманию сконцентрироваться там, где нужно) Олицетворяет желание и страсть.



Караваджо "поцелуй Иуды"
а тут уже иная история)
и вообще История. Предательство, которое было предрешено свыше. По крайней мере, так считают.
Заметьте, современные дамы любят именно так тошивать соперниц, да и меня лично бесит, когда девчонки при встрече показушно чмокают друг друга пфф
*я идиотка, даже парням руки жму*



сейчас я откачусь в кинематограф.

как только он появился, просочилось туда и откровение) хехе
экранные объятия, чмоки... тем откровеннее, чем дальше.
да, не скажу, что зря. Американцы сумели это поставить)

берем "унесенных ветром"

классика жанра. Просто красиво. Я лично мужественно не смогла посмотреть целиком. Уж больно желание спать пересиливало желание видеть такую прелесть)




от Кэмерна "Титаник"

Эпично, канонiчно, кошерно, класически.
после этого, думаю, молодые люди загоняли своих дам на крыши высоток к самой ограде..
мда... красиво жить не запретишь)))



а еще я просто молчу про "основной инстинкт"
который копипасту) это уже не просто классика, это образец что ли

авторы дают, пипл хавает (с)

сначала об этом писали, потом это писали, потом это снимали...
потом мы докатываемся до мании голливудских поцелуев, не зная, как это все снято.

экранная любовь - жестокая штука. Нереальная, и потому жетокая.
во всех ее проявлениях, вернее в их попытках.

и чем дальше, тем откровеннее нам будут предлагать то, что должно быть для нас естественным.
цензура и мораль меняются со времен Фомы Аквинского и до Сексуальной Революции.

мое буйное воображение даже боится представить, что будет дальше.

хотя, чем консервативнее и выше в техническом развитии нация, тем консервативнее устои и Чувства.
не поймите неправильно, но сравните целомудренных японцев и американцев...
чуете разницу?





хасю этот фильмец глянуть))) "мои черничные ночи вроде"


цитата дня:
Гуд бай Америка о,
где я не был никогда...
Прощай навсегда.
Возьми банджо,
Сыграй мне на прощанье.

@музыка: Love Songs

@настроение: ><

@темы: кино, понравившееся, любовь, чувства, искусство

---

О Демиургах

ооо опять я о своими маниевеличискими мыслями
сперва критика
"Личное дело" Господа Бога.

Мне кажется, что самой сложной религией является атеизм.
Не вульгарное неверие, которое обозначает только лишь отсутствие воображения, но атеизм, как сознательный человеческий выбор.
Мир, в который входит ребенок, прост. Он может быть трагическим и страшным (и чаще, чем это принято думать, бывает именно таким), но он не содержит в себе неразрешимых вопросов. Конечно, почти не содержит. Потому ребенку почти не нужна идея Верховного Существа.
Говорят, что Бог создал человека по образу своему и подобию, а человек отплатил ему тем же. В этой шутке не обошлось без доли истины, но только очень маленькой доли. Собственно, никто не мешает определять шахматную комбинацию, как "форсированный вариант с жертвой", картину, как "прямоугольный кусок холста, покрытый красками", человека, как "двуногое существо без перьев и с плоскими ногтями". Однако, не совсем ясно, что делать дальше с этими определениями.
Человек обращается к Богу (как говорят верующие) или выдумывает Бога (по мнению остальных) в тот момент, когда простой мир, доселе окружавший его, вдруг расплывается, меняет свои очертания и для чего-то или для кого-то? заполняется вопросами, которые с очевидностью не могут иметь решения.
Существует только одна теологическая проблема, одна единственная... Можно, работая в любой философской калибровке от буддизма до неопозитивизма включительно, осмысленно и доходчиво ответить на вопрос "зачем Человеку Бог"? Но попробуйте объяснить, зачем Человек Богу?
"Эксперимент есть Эксперимент, - сказал Наставник. - Не понимание от тебя требуется, а нечто совсем иное.
- Что?!"
Пытаясь понять, я подошел к этой проблеме, как ученый-естественник. В конце-концов, основа ответа всегда заключена в самом вопросе. Достаточно понять, что Человек нужен Богу зачем-то. Своим существованием он исполняет некую функцию, вероятно, для нас непостижимую....
.....
Наверное, так и происходит взросление. Сначала ты живешь для себя, хотя думаешь, что живешь для всеобщего блага. Потом ты живешь для себя, понимая, что живешь для себя. Потом ты все еще думаешь, что живешь для себя, хотя давно делаешь это для других. Насколько хватает сил. Для семьи, детей. Для друзей. Кто-то - для человечества.
А в самом конце пути (ну не в конце, скажем, - в некой точке, которую способен увидеть человек, находящийся где-то между второй и третьей стадией) - в самом конце пути, наверно, должно прийти осознание, что в Мире Сотворенном вообще нет "других".
Но для того, чтобы дойти до этого понимания, нужно подряд выиграть у смерти не полсотни - многие тысячи игр.
Человеку верующему это легче. Милосердие Господне способно создавать Вселенные ради секунды осознания у одного Человека. Ради того, чтобы он - все-таки дошел до Конца Мира. У атеиста нет ничего: ни надежды, ни опоры, ни бессмертия. И все-таки...
Когда мир прост, бог не нужен.
Усложняясь, он заполняется богами и демонами, мифами и легендами, колдовством и суеверием. На дороге познания - "дороге славы" все это уходит, чтобы трансформироваться в философского единого Бога, полномочного конструктора Вселенной Неразрешимых Вопросов. Человек, нашедший своего Бога, заслуживает огромного уважения. Но быть может, еще большего уважения заслуживает тот, кто осмеливается остаться во Вселенной один?
С Переслегин
www.igstab.ru/materials/black/Per_9tom.htm


и моя проза

Печальная Судьба Демиурга

Иногда кажется, что делами богов и людей ведает кто-то третий.
Станислав Ежи Лец


В камине таверны горел огонь, отблески его плясали по стенам. На улице вспыхивали молнии, и гремел тяжело гром, из свинцовых туч срывался вниз косой ливень. Он барабанил назойливо по крыше и сползал по стеклам, стремясь к земле. Хозяин таверны чистил пивные кружки и стирал пыль с полок. За столом, в самом дальнем и темном углу сидел человек, потягивая вино из бокала фигурного литья. Он постукивал пальцами по столу, и когда очередная вспышка молнии озаряла округу, перстень на безымянном пальце его руки загорался алым. Он был одет в черный плащ с капюшоном, темно-синюю рубашку, кожаные штаны с серебряной цепью, висевшей на поясе, в ножнах с драгоценными камнями скрывался клинок. Он был худощав, руки костлявы и испещрены венами, скулы выпирали, темные волосы закрывали лицо, серые пустые глаза смотрели на какую-то точку на стене, а тонкие губы были сжаты – признак пытливости ума.

Дверь таверны со скрипом отворилась, и вошла девушка. На ней светилась серебристая кольчуга-корсаж, от голубого пояса вниз шли такие же светлые полосы ткани. Она тряхнула головой, и на пол упали холодные капли с мокрых волос и одежды. Сперва она, казалось, не заметила посетителя, но потом по наитию подошла к дальнему столу и присела. Хозяину таверны, судя по всему, было абсолютно все равно, что делают его посетители. Он сосредоточенно занимался своей работой и бережно ставил кружки на стойку, то и дело сетуя на ненастье.
– Простите, это вы из министерства Сотворения?
– Да, ответил незнакомец. – Несомненно вы хотите получить ордер. Что ж, будем знакомы. Аэнир, – незнакомец, силившись улыбнуться, протянул руку.
– Асира. Ведь вас же…депортировали сюда, на Альфу?
– Не совсем так. Я сам вызвался добровольцем. Подождите минутку, я достану договор, - юноша полез в глубокий карман своего плаща. Пока он делал вид, что ищет свиток, его глаза изучали Асиру. «Типичная Землянка, как и я. Любит практичные вещи неярких монохромных цветов. Лицо типичное. Глаза карие, волосы темно-русые. Странно, никто давно их так не отращивает, да и прическа…косички от висков сходятся сзади, закрывая спину. Какие одинокие глаза, она покинула Землю…»
– Вот, нашел. Теперь обо мне. Я Демиург. Это моя планета! – взгляд его стал светлей.
– Господин мой, - она пала на колени и стала целовать холодную руку с перстнем. – Это все вы, вы?
– Да. Обычная планетка. Обычные люди. На севре – священные льды; на юге – вулканические горы; на востоке – пустыня и теплое море; на западе – болота и океан. Материк с реками, полями, лесами, идеальными для жизни в центр, в океане разбросаны архипелаги и прочие острова.
¬ – Как мило, однако, а люди?

– Ах, да… всех цветов и рас. У каждого свой город, свои обычаи и традиции, - монотонно говорил он. Вот это – типичный житель центральных земель. Хотите вина? – Аэнир щелкнул пальцами и бармен принес им бутыль. Юноша дал ему «на чай», и тот с ликованием и криком «Спасибо, господин!» убежал к полкам с вином.
– Похоже, это ваш фирменный…напиток. Вино «Драконья кровь» - темное, полусладкое.
– Да, классика виноделия. Сырье перевозят через полконтинента, затем начинается процесс…как в старые добрые времена на нашей Земле, - он осознанно подчеркнул слово «нашей».
– Расскажите мне о том, как Вы создали жизнь на Альфе, - попросила его девушка.
– Вы хотите… Что ж, ваше право, - он сделал глоток.
Я изучал искусство творца и был рожден специально для этой цели. Годы я потратил на то, чтобы смоделировать общество, казавшееся мне идеальным. И лишь потом понял, как глубоко ошибался.
Я создал планету именно в том месте, где она не изменила бы вселенную. Затем населил живностью и растениями, установил смену времен года. Получилось что-то отдаленно похожее на землю-матушку, ибо согласно закону клонирование запрещено. Через пару дней планета была заселена этими людьми. Мрачная эпоха средневековья, просвещенный древний мир, информационный мир – все это я отверг и предпочел Просвещение – век XVIII, когда еще мало открыто. Они почитали меня, как Бога, строили храмы и города, но отпущенный им век истекал. Стоило мне в тетради вычеркнуть имя – человек умирал, согласно причине; так же происходили землетрясения, цунами, извержения, эпидемии… А они все равно верили Мне, и я ниспосылал им плодородные годы. 75 лет я наблюдал за ними, стремясь понять таинства мироздания, чтобы улучшить нашу жизнь, но так и не понял… Душа человеческая непостижима… я создавал семьи и дарил детей им, заставлял их жить, любить, страдать, смеяться и плакать – все одним росчерком пера. Они думали, что это им приходило в голову, а это дарилось мною. Раз я проделал трюк – внушил влюбленным желание поцеловаться при луне и наблюдал… Все было естественно, но мне вдруг стало так одиноко и печально, и в то же самое время меня поглотила злоба. Я созерцал то, чего не имел никогда… мне надоело управлять ими, осознавая, что кто-то точно так же с тобой обращается, там, наверху… и это бесконечно. Потому мне нужна замена, я угробил на это много лет, получив статус бессмертного. Я хочу уйти на покой, где-нибудь на маленькой планете кончить свой век в гордом одиночестве, чтобы топить горе в темном терпком вине. Вот зачем вы мне, - он замолчал.
Асира смотрела в его глаза, холодные и пресытившиеся властью, хотя под ними был шрам и темные волосы, привлекавшие внимание не менее.
– Зачем вам умирать? Вы так молоды!
– Молоды? Это лишь иллюзия… – он закатал рукав левой руки, а на правой полоснул клинком по пальцу. Затем по тыльной стороне запястья, где был изображен дракон, провел кровавую полоску. Его лицо стало меняться – из молодого, пышущего здоровьем и обаятельного юношеского оно стало умудрено-старческим. – Вот проклятие бессмертия. Я не люблю и не любим, сполна страдая за содеянное.
– Аэнир… за что?
– За стремление и жажду власти, Асира. За желание безгранично править миром, за страсть к воплощению сокровенных желаний. Если вы думаете, что сможете нести это бремя – вот сверток.
Он развернул лист с сургучной печатью, исписанный готическими буквами. Асира подписалась кровью под его именем, и тут же стала гореть рука, на ней возникла змея. Юноша отдал ей клинок, а лицо на время приобрело молодые черты.
– Вот то, что нужно. Вы сами поймете, что нужно будет сделать. Позаботьтесь о людях, я прошу вас, как человека и как… друга. Не давайте им много воли и не давите налогами, даруйте счастье, разбавленное печалью. Выпьем же за это, - они чокнулись.
– Будет трудно управлять ими, но труднее будет осознать твое бессмертие. Мы в ответе за тех, кого приручили, а ответственность – тяжкая ноша.
Девушка вздохнула и примерила серебряный перстень, и он снова вспыхнул алым живым огнем. Холод пробежал по ее телу, а на руках проступили вены. «Мне страшно, – мелькнула мысль, ¬– я толком не жила!»
– Не бойтесь… Асира, я прошу об одном. Позвольте мне обнять вас.
Юноша приподнялся и, прихрамывая, подошел к ней. Девушка задрожала то ли от сырости и холода, то ли от страха перед неизведанной неизбежностью. Аэнир крепко прижался к ней и замер. С минуту простояв так, он направился к двери. Асира схватила его за руку и в слезах не отпускала.
– Ну все, все… я буду жить на вилле планеты Гесты. В свободнее от исследований время прилетай. Увидимся.
Он ушел. Дождь кончился, и из-за просветлевших облаков выглянуло блеклое солнце. Асира допивала вино – напиток Демиурга, а бармен считал заработок. Но никто из живущих на Альфе не знал, что у планеты новая госпожа, что Аэнир в окрестном лесу спрятал свой звездолет, что он улетел; что он, уходя, почти плакал, и горячие слезы текли по его холодным щекам.
Девушка шла по мокрой траве, сбивая опавшие листья месяца «сбора урожая» второй эпохи мира. Невдалеке показался храм, где поклонялись кому-то жрецы. На стенах из белого камня были высечены священные для них межгалактические письмена. Над вратами-порталом был барельеф. Девушка в кольчуге, с поясом, свисавшей тканью, клинком в руке. «Это невозможно, нет, нет!» - думала Асира. Один из служек в голубом увидел ее и окликнул.
– Богиня сошла на нашу землю!
«Нет, он же был Богом, а я… « - тут тень малейшего сомнения ее исчезла. Асира достала клинок, взошла на стену храма и огляделась – теперь это все принадлежит ей и надо этим управлять. Вот какое наследство оставил ей Аэнир. Создавать, рождать, мирить, ссорить, влюблять, хранить, разрушать и… убивать… Все в ее воображении. Люди…
Люди ждали, воздев к ней руки. Она без колебаний рассекла клинком руку и молвила.
– Приветствую вас, славный народ Альфы.
– Госпожа, – раздалось отовсюду, – наша Богиня…


12 сентября 2008г. Электросталь.


Цитата дня:
Человек, нашедший своего Бога, заслуживает огромного уважения. Но быть может, еще большего уважения заслуживает тот, кто осмеливается остаться во Вселенной один?

@музыка: мыслей и ветра с дождем

@настроение: -_-

@темы: моя проза, мысли, демиурги, критика

---

Отречение

1 часть Триптиха


ОТРЕЧЕНИЕ.


...

В воздухе пахло весной. Свежо и приятно для обычного человека, но только не для Аллы. Для нее этот аромат был отвратителен и походил более на тлен, нежели на живительное дуновение ветерка с юга. Она выбралась из душного метро и по скользкой, текущей и извивающейся улице пошла вперед. Райончик был старый, но что поделать, центр почти. Многие здания покрылись за долгую жизнь мутным черным налетом из смога и грязи, и напоминали ей готические соборы Европы. Только вот величия в них уже не было. Серое, но все же не такое темное, как истлевший порядком снег, небо неприветливо опустилось на шпили высоток, скрывая их от взора горожан. Оно не хотело раскрываться в слабые лазурные промоины, а солнце отказывалось пожирать снег и приводить окончательную весну вопреки календарной.
Люди были как тени. Такие же безмолвные и серый, шли толпой. От теплых курток они становились на три-четыре размера больше, и это ощущалось в транспорте. Некоторые теряли равновесие и падали на скольких тротуарах, проклиная коммунальщиков и городские власти, сетуя, что вернись они в советское время, все было бы по-другому... Но Алла знала, хоть родилась в России, что все было бы также. "умрешь, начнешь опять сначала, и повторится все как встарь: ночь, ледяная рябь канала, аптека, улица, фонарь" - крутились строки в ее голове. Все будет так, исхода нет. Она с нетерпением ждала вечера, чтобы приступить к тому, чего так долго ждала.
На востоке чуть просветлело, и теплый луч солнца пробился на мгновенье и озарил стекла местной районной Ратуши, отчего пешеходы вмиг зажмурились и стали ругать синоптиков и погоду. Люди в массе своей были всегда чем-то недовольны. А идти девушке было недалеко, она срезала путь через дворы, где снег был почище, а воды поменьше. Ее внимание привлекли играющие в детском саду дети, невинные, ни о чем не подозревавшие...
Алла шла на автопилоте. Предъявив в институте пропуск, машинально разделась и бездумно поднялась на нужный верхний этаж. У нее была бессонная ночь - дорешивала задачи и заранее готовилась, учила материал. В аудиторию она зашла первой и как всегда села где посветлее, то есть у окна. Сегодня за ним было совсем серО и мутно, столица тонула в тумане и смоге, из этого корпуса не просматривались любимые ей шпили высоток. Только еще корпуса, и многоэтажка, которая и загораживала ей обзор. Стали приходить однокурсники, такие же сонные и полуживые, с которыми она также вяло здоровалась. Потом подсели друзья, поддерживавшие разговор и поднявшие ей настроение какой-то историей из вчерашнего вечера. Но, будучи весьма проницательными, они заметили, что Алла не в духе, и особо надоедать не стали.
Лектор опаздывал, что было в диковинку. Девушка достала конспекты и пристально вгляделась в порядком надоевшие теоремы, доказательства которых надо было знать наизусть. Базисы, множества, пространства, пределы, функции...голова пухла от понятий. Алла посмотрела вдаль и увидела мутный шпиль. Его никогда не было раньше, но она твердо была уверена, что это Останкинская башня. Но тут вошел преподаватель, и пришлось отложить раздумья на потом. Впрочем, это было и к лучшему. Лекция прошла весьма бодро, несонно и с юмором. Под конец, перейдя этажом выше и снова сев у окна, Алла заметила, что туман рассеялся и башня отчетливо прорисовалась темной стрелой на фоне мерзкого водянистого неба. Она манила и звала на панораму Москвы, которые лучше было бы изучать летом, а не в межсезонье. Дальнейший учебный день девушка провела в сомнамбулическом рыбьем состоянии. Друзья интересовались, не больна ли она и не стоит ли ей уйти с последней пары пораньше...
Но Алла никуда не торопилась. Более того, ей совсем не хотелось ждать вечера, вдыхая этот аромат весны. Она долго сидела одна и наблюдала, как уходят счастливые и унылые студенты. Кто-то заразительно смеялся над какой-то шуткой, кто-то говорил о своих теориях, иные злобно грозились прирезать очередного преподавателя. Остальные просто торопились домой. Иные уходили счастливыми - парами... Потом потянулись профессора и начальство, и остались только те, у кого были какие-то проблемы и просто вечерники. Наконец, Алле наскучило сидеть просто так, с музыкой, и она вышла на улицу.
А есть ли на свете
Цветы что не вянут
Глаза что на солнце
Глядят и не слепнут
И есть ли на свете
Те дивные страны
Где нимбы не гаснут
Где краски не блекнут...
песенка вела Аллу по жизни уже много дней и не надоедала. Девушка решила ехать на метро до ВДНХ а потом погулять около телецентра. Путь был недолгий, но люди возвращались с работы, усталые и злые. Что ж, это было обычно.
Север столицы обладал другим цветом и запахом. Тут были сады и выставки, телевизионщики И Колесо Обозрения. Алла обошла главные врата ВВЦ и долго изучала проржавевшее и поскрипывающее колесо...судьбы... когда-то еще маленькой, ее родители показывали ей с него город. Ей казалось, что оно вот-вот упадет и покатится. Стоять в кожаном плащике без шапки было холодно, но девушку попросили не надевать ничего толстого и теплого. Чтобы не замерзнуть, она пошла к телецентру.
Грозная темная и гнетущая махина телебашни выползла из ниоткуда. Раньше Алла никогда не видела ее из корпуса. Подумав немного, она решила: если видно Таганку, Смоленку и Красные ворота с Ленинградским вокзалом, значит... угол тот же и северные постройки тоже будут замечены. Особенно такой высоты. Несколько лет назад этот шпиль горел и остался висеть на нитях тросов, чуть накренившись... Как будто равновесие хрупкого мира, сосредоточенное здесь, третьем Риме, пошатнулось, воспылало, изошло гноем и дымом, и вернулось. Это был знак неуловимо начавшего меняться мира, чьи необратимые продвижения к гибели стали все ощутимее. Алла думала, что все началось с I Мировой и Ядерного оружия, Чернобыля и НАТО....
Машины, утопавшие в грязной едкой слякоти, нагло гудели и пытались проскочить на поздний оранжевый. Трамвай загородил всю проезжую часть, и обезумевшие люди рвались к монорельсу легкого метро. Алла хотела сбежать в парк, но и ВДНХ не был тихим. Летом она зашла в дальний его конец к павильону минералов, одна, без друзей. Никто не посмел нарушить ее уединения, пока она перешагивала с камня на камень и изучала разрушенные в арматуре фонтан из камня. Он был лучше, нежели "каменный цветок" или "дружба народов" в центре "в стопицот тысяч раз", как любили выражаться ее знакомые. Алле стало очень грустно, что в городе не осталось местечек для уединения, даже Лосиный остров...
Резкий крик прервал ход ее мыслей. Кто-то кого-то толкнул, и девушка ушла с дороги. Она и не заметила, как стало темнеть. Силы зимы еще давали о себе знать. Назначенный час приближался. Алла посмотрела на гостиницу "Космос", покрывшуюся сетью бликов и огоньков, и почему-то ей стало совсем одиноко. В Московском небе редко просматривались бесконечно далекие холодные чужие звезды - все пожирали отвратительные вспышки оранжевых уличных фонарей, от которых слепило глаза.
Ее плеча осторожно коснулась горячая рука. Алла обернулась и увидела того, кто назначил встречу. Поклонившись в знак приветствия, она встретила воспаленный взгляд знакомого. Он молча попросил следовать и не задавать лишних вопросов. Он вел ее в дворик-колодец, где по темной черной лестнице позволил подняться на самый верхний этаж, а затем с чердака на крышу. На удивление Аллы, металл, выкрашенный суриком, был чистым и совсем нескользким. Поддерживая ее за руку, он вывел девушку подальше от ограды.
-Как твое имя?
-Алла, а твое?
-Даниил. Даня, если желаешь. "судимый богом"
-А что тебе понадобилось от меня?
-Ты примешь обряд отречения. Так нужно.
-Мне придется умереть и покончить с миром? - отчаянно спросила она.
-Нет. Ты даже можешь оставить себе все связи. Неслыханные благодать и роскошь. С тебя станется лишь служба.
-Богу?
-Называй Его как хочешь.
-Высший разум. Истина.
-Хорошо. Теперь разденься.-повелительно сказал Даниил.
-Совсем??? Даня, вы что...
-Сними плащ и свитер.
Алла повиновалась. Она не боялась этого молодого человека ничуть. Он был красив, если бы не тонкий шрам, который вился по его правой руке. На левой же были начертаны некие письмена и символы, как татуировки, на непонятном ей языке. Его глаза были серы, как сумеречное небо, а волосы черны, как бездонное небо. Нагое тело девушки дрогнуло от промозглого ветра.
-Сейчас будет больно и неприятно, Алла...
Даниил велел ей наклониться и опустить голову. Он достал ониксовый нож, но девушка не знала. Потом она отчетливо помнила, что юноша стал читать то ли молитву, то ли заклятье на странном языке, а потом сделал длинный надрез вдоль лопаток. От боли Алла взвыла и увидела, что на бурую крышу упали капли ее бордовой крови - милое сочетание. Когда она перевела дух, Даниил продолжил
-тебе этот плащ не жалко?
-нет, а что вы сделали со мной?
-инициировал, так сказать. Сейчас кровь остановится, и мы продолжим.-
Он надрезал ее плащ в области спины, но джемпер трогать не стал. - сами прорвутся
-расскажи мне о смерти, мой маленький принц, - пропела девушка. - И какова моя работа?
-находить неприкаянных и сбившихся с пути и приводить ко мне...
-для отречения?
-нет, мы не указываем пункт назначения. Мы помогаем найти путь быстрее, и делаем поиски чуть правильнее.
-кто - "МЫ"? - удивленно спросила Алла.
-Демиурги ха-ха, сторонники и носителе высшего разума, глупая.
Девушка почувствовала, как стало жечься в плечах и спине. Даниил быстро накинул на нее ее плащ и застегнул. Алла упала на колени и схватилась за голову. Раздался шорох и запахло паленой шерстью. Что-то мягкой выросло за спиной Аллы, и она с неприкрытым удивлением обнаружила черные, как смоль, крылья.
-это...мне? Даниил,..
-Да, тебе. Ха-ха! - он гулко рассмеялся. - Погоди, пусть распрямятся и обсохнут
-а как я буду искать нужных людей?
-сердце и душа подскажут. Это как люди, попавшие в шторм на бумажной лодке. Мимо не пройти. Попробуй пошевелить...
Алла неуклюже развела зудящие лопатки и крылья чуть приподнялись. Девушка подпрыгнула и на мгновенье зависла в воздухе - ощущение было непривычное, она даже перестала ощущать отвратительные окружающие запахи и звуки.
-Недурно...- сказала она. - а как я их спрячу...
-Смотри!
Даниил дернул плечами и выгнул позвоночник, силясь освободить спину от груза. Хрустнул плащ и раскрылись ослепительно-белые крылья.
-Убираться также будут. Не знаю, как они там помещаются, но жить не будут мешать! Теперь тебе пора попрактиковаться в полете.
-Это как?
Даниил подвел девушку к самому краю крыши. У нее встал комок поперек горла. Она перегнулась вниз и увидела вечернюю Москву с ее тысячами огней и трасс, домами и улочками, деревьями и прудиками, даже массами людей...
-Я...не смогу...я разобьюсь...
-Все без исключения с первого раза прыгали и не падали... обратного пути нет.
Даниил крепко обнял ее и вгляделся в широко открытые от страха глаза. Он нежно поцеловал девушку в губы и подтолкнул вниз.
Алла сорвалась... несколько метров она спикировала, но потом расправила грудь и развела руки. Крылья послушно поймали ветер и понесли ее как птицу вдаль. С крыши раздался возглас "молодец! лети!!!" Алла свела кисти и запястья, но ничего не произошло. Тогда она подумала и свела плечи, и крылья в перьях с шелестом сложились и вновь раскрылись. Повороты удавались ей на славу, и она была опьянена свободой.. от скучных людишек и грязной столицы, гибнущего мира и падших душ, которые ей вскоре предстояло ловить. Она взмыла ввысь и отдалась тьме весенней ночи, поглотившей ее целиком. Там, где было чисто и просматривались холодные звезды, витал аромат гари и осеннего леса, и ей это нравилось. Алла смотрела вниз, на манящие огни Садового, центра, Кутузовского, черные пятна спальных районов и наслаждалась...
Полетав и замерзнув от начинавшейся мороси, пожиравшей снег, она осторожно приземлилась на ставшую родной крышу. Крылья схлопнулись за спиной и несколько неприятно убрались восвояси.
-И стоит лишь отвернуться
А небо уже другое
И все что казалось бесспорным
Поставлено под сомнение
А нимбы бледнеют и гаснут
И трепет по капле уходит
Осталось совсем немного
И ты совершишь отречение - сказал Даниил. - В эти выходные приходи, прилетай, будем работать. И людям не показывайся.

Разгоряченная, она хотела попрощаться, но...
-Но как, о Даниил, я доберусь до дома, ведь уже поздно...
-Забыл, представь! Вместе полетим тайной воздушной тропой! - крикнул он.

Алла подпрыгнула, и снова поток воздуха поднял ее. На этот раз они летели быстрее, и девушка не различала дороги. Они приземлились на крышу ее дома, и только она хотела попрощаться с Даниилом, как он улетел, только в мерзком оранжевом свете фонарей маячили его белесые крылья.
Дома никого не было, поэтому Алла спокойно сняла с себя все и еще раз оглядела перистое новообразование ее тела. Она позволила себе лечь на них, мягкие и теплые...
а потом она заснула, пока в голове крутились слова:
Я спрячу твой образ, вытерев пыль,
Поглубже, подальше,
За фотоальбомами, письмами, книгами.
За чёрно-белым пейзажем,
Где деревья, туманы и льдины
Вплетены в паутину мостов.
Отношения эти как нить паутины,
Язык - ни жестов ни слов...

@музыка: Flёur - Отречение

@настроение: мысли

@темы: моя проза, одиночество, холод

---

Быть Демиургом...

в который раз шепчу эти строки как молитву-мантру, как руководство к действию, как приказ, как перечитанный и потрепанный users manual...


быть демиургом - это счастье.
создавать миры, не похожие ни на один из уже созданных; рождать людей - старых или юных, мужчин или женщин, красавцев или уродов; творить их долгую судьбу - блаженную или несчастную, полную свершений или неудач, искрящуюся небывалой любовью или обрывающуюся в жуткую ненависть...

быть демиургом - это радость.
отправлять рождённых тобой людей в неведомые страны или делать их творцами невозможных открытий; принуждать их к непредсказуемым действия или вколачивать в них веру в невероятное; испытывать вместе с ними недолгое веселье или дарить им вечную молодость...

быть демиургом - это проблемы.
знать что в рождённых тобой людей влюбятся и заранее соглашаться с этим, подавать им плохой пример и вгонять в тоску, сажать их в тюрьмы и отыскивать им адвокатов...

быть демиургом - это печаль.
лишать рождённых тобою людей переполняющей душу любви; отнимать у них элементарное человеческое счастье; понуждать их к преступлениям, заставлять их верить, что из Сиккима нет и не будет плохих вестей...

быть демиургом - это горе.
разрушать благополучные семьи; отбирать счастливых детей у счастливых родителей; заставлять людей плакать и тосковать; подвергать их дьявольским пыткам и отбирать у них жизни; уничтожать вполне благополучные страны и целые миры. И пытаться позабыть о том, что в реале из-за созданного твоим трудом лишат тебя жизни тобою нерожденные...

а потом впадать в чёрную депрессию и топить свою обретённую поневоле вину в горьком и терпком вине, зная, что пройдёт какое-то время и ты начнёшь всё заново - создавать, рождать, принуждать, дарить, влюблять.
И убивать...

Простите нас те, кто умер по нашему профессиональному желанию. Или по нашему нежеланию. Простите нас...
(с)Николай Романецкий


Из Сиккима нет плохих вестей. Прашкевич был прав.
Хотя, почему "был"?

Этот альманах Полдень XXI век, названный питерскими редакторами в честь почти одноименного романа АБС я читаю ежемесячно

тогда, в далеком апреле 2008 я купила номер и наткнулась на это..


о Демиурги...


мы живем в сознании Создателя.
он построил наш мир и покинул нас.
он наблюдает за нами и жуками в муравейнике.
Он - Танцующий Бог
Он смеется и плачет, роняя от изумления флейту, когда мы меняем орбиты планет и сталкиваем звезды

это ему, Страннику, неподвластно...
Ему очень одиноко, его никто не любит, кроме той же одержимой его идеями...

а мы строим из себя богов, не являясь ими.

мы пытаемся подчинить материю, которая подчинила нас себе


Простите меня те. над кем я ставила эксперименты.
Я знаю, что вы догадывались об этом, но все время боялись сказать...
Простите, искренне... я безумна и не остановлюсь. Я буду строить и крушить, дезинтегрировать и объединять, заставлять смеяться и плакать.

Цитата дня:
Я знаю, что ты знаешь,
что я знаю, что ты знаешь
И ты скрываешь то, что я скрываю, что ты скрываешь.

Мы наблюдаем стоя в темной нише
Чужие сны не делают нас ближе...

@музыка: Flёur - Улыбки сфинксов

@настроение: завтра понедельник

@темы: мысли, демиурги, творчество, одиночество

---

тамагочи в Инете

bunnyherolabs.com/adopt/

adopt your own virtual pet!

он любит мух, ага ага

adopt your own virtual pet!

adopt your own virtual pet!

а она любит играть))


и он тоже

@музыка: бззз

@настроение: йиха

@темы: бугагашечки, интересности, игры

---

Начало всех начал

Мы король...
Начинаю триумфально-победоносное шествие по просторам этого блог-сервиса, извините.

Буду писать умные мысли и наблюдения.
Соберу коллекцию маразмов.

Познакомлюсь с вами, господа.

Будьте снисходительны к моей мании величия)))



Убило то, что сегодня училась по понедельнику. Послезавтра опять понедельник. Свинство. Гадство. но надо учиться...

после пойду в N! раз смотреть любимое "обыкновенное чудо"

Цитата сегодняшнего дня:
Кто смеет рассуждать или предсказывать, когда высокие чувства овладевают человеком? Нищие и безоружные люди сбрасывают королей с престола ради любви к ближнему. Из-за любви к Родине солдаты попирают смерть, и та бежит без оглядки. Мудрецы поднимаются в небо и бросаются в самый ад из-за любви к истине.....

@музыка: Flёur - Шелкопряд

@настроение: понедельник на понедельнике

@темы: мысли, начало